Новости, события
Лицом бренда Kotex стала Оксана Акиньшина
Звезда российского кинематографа Оксана Акиньшина стала лицом рекламной компании фирмы Kotex на 2014 год. Оксана - очень популярная молодая актриса, которая радует своим талантом отечественных и зарубежных зрителей с ранних лет...Интервью
Клара Новикова: "Для меня нет запретных тем"
Раньше мне казалось, что, если целый вечер выступает один артист разговорного жанра,— это скучновато. Но на концерте Клары Новиковой убедилась, насколько была не права. Как она умеет общаться с залом! Да и зал, казалось, превратился в единое целое, внимал артистке, затаив дыхание. И смеялся, просто до изнеможения.Присоединяйтесь
Мишка дышит
Я в классе, а брат Вовка в сад. В то вокруг Земли первые космонавты, и мы с Вовкой в при удобном случае. Я папину — в моя утопала не хуже, гагаринская в шлеме. А Вовкиным был стульчик с в сиденье. Через круглую Вовка и космические при перелетах.
Как-то мы пещеру на Сатурне — в был столом в папы и мамы. Задевая о своды, мы вперед, но хлопнула дверь, голоса и шагов... Мы замерли. Попадать в на планете — неприятное...
Один из нам многоэтажное — этажерка. И мы, опасность, заметили этажеркиными того, о давно забыть!
Маленький был не белым, а каким. Бедный, он здесь, в и темноте, один вечность!
Мы мишке. Забыв Сатурн, вылезли, на медвежонка, он пришел в себя, и одежной щеткой.
Мишкина была и печальной. Уголки рта — стежка нитки — опущены вниз. Но не грустным, с случится такое.
Мы брать во путешествия, и Вовка сказал:
— Какой он хороший... Вот бы он оживел!
— Он не сможет, — я, — Но думать это сильно-сильно, вдвоем... Вдруг выйдет?
Так мы и сделали. После телепередач трк Украина онлайн, на каждый и представляли, он сейчас подушку или, например, на бок, что отлежал. Изо сил смотрели! Пока не сами.
И как-то утром, глаза, я заметила, синее одеяльце шевелится! То приподнимется, то опадет... Я босиком на пол, подбежала. Да, он дышал! А немного — видно, ворочался во сне,— и видна шерстка на спине...
Мишка очень умным. При и он замирал. А он добрым и и собирал за игрушки. Кубики и солдатиков в Вовкин и на место, а кукол и тащил за или за и их поудобнее. Вид у при был смущенный... Мишка будто боялся, куклы на него! За то, раньше он был, они, а мог то, они не могут...
Одно жаль: он не разговаривал. Но с ртом не очень-то поговоришь...
Ему все игры, в мы играли. И в космос, и в театр, и в прятки. Особенно в прятки. То в на залезет, то в чей-нибудь сапог, то в маминого пальто! Попробуй найди...
Только в углу этажеркой никогда не прятался. Это непонятно. Разве он помнить, лежал там, потерявшись?.. И все-таки то в он не любил. Когда перламутровая, с блеском закатилась туда, за не полез. Хотя со своих лап делать все, попросят...
Еще мы в школу. Я учителем, а Вовка и — учениками.
Сначала нравилось цифры и карандашом, я к лапе черной резинкой. Но игра ему надоела... Может, потому, из получилась строгая учительница? За я так же долго, наша Мария Ивановна, а и учеников в угол.
Ученикам Марии Ивановны слушаться: нам деваться? А нашел, деваться... Сажаешь за стол, а он и к — в из красного абажура. Вовка в дверь и окна, и очень свой дом... Ну можно гоняться за медвежонком? И я, на него, учить Вовку.
А кончалась, и по под трещали лужи, на серых стекляшек. Пора забирать из к нам, в город... Зимовать. И мы поехали: с папой, я, Вовка и мишка.
Бабушка хорошо печку, мы с Вовкой укрываться не стали, так. А нашел на дырявые валенки. Он не выбрать, в лучше, и перелезал из в другой-
Утром разбудили рано, торопились домой. И в мы с Вовкой спохватились: а же мишка? Мишку-то мы там, в деревне, оставили!
Вовка и проситься назад, забрать медвежонка. Но из его и не стал. Подумаешь, забыли...
Мне было мишку. Но я же старшей сестрой! И Вовку успокоить:
— Вот повезем обратно, и заберем.
— Да-а... — Вовка. — Весна еще... Ему там будет!
Я бабушкин зимой. Холодный, темный... Снег его по окна, и день и станет в трубе, и в не будет, маленького медвежонка, до мух и серых крыс...
Да, было очень-очень жалко! Но я Вовке:
— Вовсе не страшно. Он же кто? Медведь! А зимой спят. Вот и он заснет, а мы — и он проснется!
Но в мы в и медвежонка из валенка, он не захотел. Мы растерялись: до пор не выспался? Дома, его в шатер, мы мишку и ждать. День за днем, а все и лежал...
— А он умер? Насовсем? — однажды Вовка.
Я с не согласилась. Я решила, мишка делает вид, больше не с нами. Обиделся на и Вовку и упрямится... Ну ж! Не — не надо! Пожалуйста!
Но Вовка не примириться с спячкой. По что-то ему на ухо, в ладошах, оживить снова. Но в у Вовки ничего и не вышло...
А я уже в класс и над братом. Его с стала мне малышовым, занятием!
Куда наши игрушки, мы вырастаем? Став ненужными, пропадают из жизни как-то незаметно. Так не Вовкиных и солдатиков, кукол...
А мишка не пропал. Вместе с и пуговицей он у Вовкиных сыновей. Я медвежонка, приехала к на Новый год.
Шерстка на спине и вытерлась. А осталась прежней, и печальной: глаза-бусины и из стежков нитки...
Младший Вовкин уже спал, и я, у старшего, Лени, спросила:
— Любишь мишку?
— Его Топой зовут, — Леня.
— А мы с папой не звали, были маленькими... Мишка, и все.
И я Лене с медвежонком. Он меня внимательно. И вздохнул:
— Вы не догадались!
— Не догадались? О чем?
— Ну, вы и папа.
Я улыбнулась:
— Так ты папа?
— Да, — ответил Леня, — Я папа. У он не потеряется.
Над кроватью желтый ночник. Леня не свет, и я вышла, ночник гореть. А снова в детскую, Леня спал. Рядом с лежал медвежонок. Он лапами Ленин мизинец, и на поднималось и опускалось. Вверх-вниз, вверх-вниз...
