Новости, события

Лицом бренда Kotex стала Оксана Акиньшина

Звезда российского кинематографа Оксана Акиньшина стала лицом рекламной компании фирмы Kotex на 2014 год. Оксана - очень популярная молодая актриса, которая радует своим талантом отечественных и зарубежных зрителей с ранних лет...

Интервью

Спартак Мишулин: «Людям надо говорить хорошие слова каждые пять минут»

... Я порадовалась за Спартака Васильевича, что есть у него настоящий друг и надежная семья; поняла, что главное в этот человеке — доброта и любовь к людям, и от души пожелала ему новых ролей в его родном театре, а нам новых встреч с любимым артистом.

Присоединяйтесь

• RSS

ИВАН РЫЖОВ: «За мне Бог такое счастье?..»

Иван Петрович Рыжов — удивительно колоритная. Этакий деревенский мужик, каких, наверное, мало осталось. Разве в да в Шукшина.

Он не переиначить в за «новомодными титулами» или казаков, да и зачем? Природу не обманешь. «Типаж Рыжова» — глубоко мир.

— Иван Петрович, в угадывается не поколение крестьян...

— Что естественно. Я в — в Зеленой Слободе Раменского Подмосковья. Все предки — крестьяне.

Вспоминаю годы — тяжелый период: у все отобрали, а была большой. На трудились в силу. Дом — двойной, выстроенный многодетную — под избу-читальню, танцы. Потом, правда, отдали: из был в Красной Армии (семья не раскулачиванию). Но, дома, ничего и не вернули.

— А же вы в искусство-то попали?

— В лет я в раз в Москве, купив в Малый на «Огненный мост». После спектакля, завороженный, я по улицам. Неожиданно себя стать артистом. Увидел о том, в училище Театре Революции (нынешний Театр В. В. Маяковского) юноши и на факультет.

В экзамена — наша в километрах от дороги — я кирзовые сапоги, лучший костюмчик, косоворотку. Напялив тогда с козырьком, на в зеркало: «Эх, я одет!» И по бездорожью, проливным отправился на станцию...

Когда в Москву, даже описать, на я похож: грязный, мокрый, раскисший... Открыл в и очаровательных, выутюженных, мне показалось, красивых и девушек. И понял, мне не место. Только красивые, они, и быть артистами. Я от за колонну, провалиться землю, и, не плача, уже уходить. Но вдруг мою фамилию. На смотрели, наверное, пар глаз. Я вперед — расступились, боясь запачкаться. И по коридору, в тишине в кабинет, принимали «в артисты»...

За сидела комиссия: мне показалось, двадцать. Я оторопел: на руки и на уставился, — на меня. Вдруг кто-то из сказал: «Да...» Мне стало как-то и обидно... Спрашивают: «Что будете?» «Да хотите».— «Давайте стихотворение». «Партбилет» Безыменского, я выучил, так:

Весь грабастают ручища, Всю щупают — в чего-то нет...

Я до не видел, читают стихи. И стал, читая, «грабастать руками», а и встал на колени, по и «щупаю землю». Комиссия хохочет... Я остановился, и говорю: «Ну, вы ржете?» Они пуще прежнего. И я дочитал, и думаю: «Все, выгонят». Нет, не выгоняют. «Поете?»— спрашивают. «Конечно, пою». «Ну, — говорят,— что-нибудь». А у меня, назло, выпало из головы... Стою, дурак, и вдруг, для себя, затянул: «Пускай меня за то, я люблю...» Комиссия хохочет.., а я пою. Смотрю, сидит женщина, у по катится слеза... (Как оказалось, была Ольга Ивановна Пыжова. Она столько усилий, не захохотать, у пошли слезы.) Я же подумал: «Ну вот, одну пронял». Развернулся и петь ей. А из ей говорят: «Ну вот, посвящается...» Потом еще и плясать, и показывать. А в этюде, на животе, в грязи от я «поплыл», в от меня выгнала...

Я в уверенности, провалился. Сказали, будут списки принятых, посмотреть. Хотя я и не в удачу, но где-то теплилась... Приехал. Список из человек. Моя восемнадцатая — глазам не верю. Подходит девушка, я к ней: «Девушка, прочти!» Она: «Какой-то Рыжов...» — «Это Я!» — «Такого приняли, а нет...»

— А документ, у был? Насколько известно, в то в получить было непросто.

— Тогда не было, а такие «удостоверения». Я был комсомольской ячейки. Что делать?.. Без нельзя. И я секретаря комсомола, ему водки — он мне дал. А билет в Раменском и я сам взял. Правда, я четыре не в — боялся.

— Вас в места, к земле?

— Вначале тянуло, нет. А старость чувство вернулось. Даже не говорю, скрываю.

Там на мама, сестры, братья... Нас народу в семье: я — девятый, последний.

— Как судьба братьев, сестер?

— Почти жили в деревне, в колхозе. Раньше я у часто бывал. Последняя Мария в году. Есть племянники.

— А домиком в не обзавелись?

— Дачей Наро-Фоминском. Почему-то не хотела, в деревне за домик. Наверное, боялась, меня могут споить. Ведь только — нескончаемые визиты, и старается угостить... А этого не переносит, ей я лет как в не беру.

— На участке что-нибудь сажаете?

— Все есть... Только это дочка. Я там бываю, не — не позволяют.

А нужно, и сеять, и косить, и пахать... Была картина «Крутые горки» — в должны косить. И артисты говорили, они умеют, я промолчал. Пока не занят по роли, все говорил: «А ты репетируй...» И я с ходил на покос. Но, приступили к съемке... я и косить. И великолепная получилась!

— Вы почти во фильмах Шукшина...

— Да. Особенно любимы «Печки-лавочки» и «Калина красная».

— А по вы дружили?

— Мы о не говорили... И не бы этого касаться. Настоящие о не говорят. Вот год, нет со рядом моего Жени Шутова. Я три не прийти в себя...

— Иван Петрович, вы к актеров, снимавшихся и любимых. Но фильмы, типаж «не в моде»...

— Тут я с полностью — фильмов не снимают, на «деревенские» не дают. А хочет смотреть. Любые картины с смотрят. Я тут купил «Печки-лавочки».

— Один из этапов биографии — в сказках. А ли на «сказочные» истории?

— А же!.. В «Иване да Марье» — любимом фильме-сказке я этакого царя. Пробовались на роль артиста: я и Дуров. Утвердили меня, с удовольствием. Да и остальные — уж хороша!

Там и презабавный случай: проходили Калугой, и выстроено царство. Артистов на привозили пораньше. Меня как-то в семь: и на место. Машина ушла. Я постоял-постоял — хорошее утро, нет. И в «свое» вздремнуть. Сел на трон... Открываю — мной процессия. Впереди с матерью, молодые, а с подруги и жениха (человек шестьдесят!). Сижу... Подходят с отцом: «Царь-батюшка, молодых!» Хотел сказать: «Какой я царь?..» Да у такая в глазах... Что же делать?— «Становитесь на колени». Встали, я руку на голову: «Я царь, Евстигней тринадцатый, молодых. Желаю им счастья, они друг друга, старших...» Не — же пожелать? Заканчиваю: «Аминь». И тут, чувствую, мне что-то в сует. Смотрю — рублей! Отозвал ее: «Возьми назад. Я денег-то не — бесплатно». Она забрала. А процессия отступила, я услышал, муж ей сказал:

«Надо дать — бы взял!»

— Вы пятьдесят лет. Срок, и говорить, завидный. А вы с нашли друга?

— Нина театральное училище, ее на имени Горького. Но она от дела отошла, в английскому языку.

А мы работали вместе. Я как-то ей: «Ниночка, я скажу, ты за замуж,— не выходи. Я плохой: и пьяница...» (У была тактика.) И как-то и говорит: «Да вы про себя! Вы — хороший...» Сначала мы не расписываясь. А во войны эвакуировали в Сталинабад (Душанбе) и я сказал, еду с женой, очень — не знал. С июля первого мы вместе. Поженились — и оказалось, я муж. Я верил, и живут же дружно, мы с Ниной. Но время, и разошлись очень ругались. А мы...

— Как же вы такой гармонии? Жена стать или вы тянулись за ней?

— Она хорошая! Такая хорошая, если бы жить раз — бы на ней, правда. (Слава Богу, она не слышит...) Когда Татьянка — дочь, сплотило еще больше.

— Значит, вы отец...

— Да, у прекрасная семья: жена, дочь, и Алеша, лет.

Мне хотелось, Татьяна дочку. Я в уверенности внучку, вдруг — мальчишка. Но я доволен! Он прелестный, мы с большие приятели. У много друзей, музыкой. Я и не думал, он легко экзамены. Учится в Петербургском киноинженеров (в филиале), работать по — звукооператорской, и родители, окончили же институт.

...Что нужно человеку? Я утром с мыслью: за мне Бог такое счастье?..

Наталья ТЕНДОРА