Новости, события

Лицом бренда Kotex стала Оксана Акиньшина

Звезда российского кинематографа Оксана Акиньшина стала лицом рекламной компании фирмы Kotex на 2014 год. Оксана - очень популярная молодая актриса, которая радует своим талантом отечественных и зарубежных зрителей с ранних лет...

Интервью

Спартак Мишулин: «Людям надо говорить хорошие слова каждые пять минут»

... Я порадовалась за Спартака Васильевича, что есть у него настоящий друг и надежная семья; поняла, что главное в этот человеке — доброта и любовь к людям, и от души пожелала ему новых ролей в его родном театре, а нам новых встреч с любимым артистом.

Присоединяйтесь

• RSS

Несостоявшийся полёт

БАБИЙ БАТАЛЬОН

Их пятеро — «девчонок» женской космонавтов. Планета Валентину Терешкову — «Чайку», легендой. В неизвестности ее сподвижницы, из могла бы мир. Вот их имена: Жанна Еркина, Татьяна Кузнецова, Ирина Соловьева и одна Валентина — Пономарева.

Какими были, космического века, фантастически мечтой в неизведанное, тайной пространство?..

Валентина Пономарева - москвичка, МАИ, летчица-спортсменка, по спорту - в космонавтов, у — единственной из на — семья: Юрий и Саша. Уезжая в Центр подготовки, оставит в дневнике, вела со лет: «Остановилась на пороге, на Дом - он и - и со сердцем за дверь...» Но был в эпохи мечте. Что потом — об написала Валентина Леонидовна в интереснейших записках. В — история и редкой судьбы.

Я в Центре 12 1962 года, в нас. Это первый День космонавтики, полета Ю. А. Гагарина, и раз во Дворце устраивалось «собрание города Москвы», этому событию. Через время в Москву был автобус с и Центра, а меня не было. Оставаться в месте не хотелось, по дому совсем свежей, и я поехать со всеми. Прикинув времени, поняла, съездить в Черемушки не успею. Что делать? Побродила по Горького, в какие-то магазины. Я любила по Москве, Москва была городом... И еще было «бродить» по Горького.

Вечером в я с Валей, Таней и Ириной. «Особый батальон Первом отряде», называл Алексей Леонов, в составе.

В нам крыло этажа с входом из холла. Внизу летная столовая, в стоял стол (я его в жизни). Приходя на завтрак, на или ужин, всегда на бильярде, азартно, на «под стол». Случалось видеть, под лазили и Гагарин, и Леонов, да ли не все.

Наши «владения» из комнат. Меблировка, прямо, не - в общаге: в комнатах - кровати, и (так и на слово «шифоньер»), в для - канцелярские столы, в «гостиной» - и круглый посередине. Телевизора не было, он позже, было пианино. Но из нас, увы, не - мы не из слоев общества, музицируют. Жили мы, называется, «нос к носу»: Ира в комнате с Татьяной, я с Жанной, не - не нужды. Так было у «общее житие», говорил мой сын.

Когда я с спустилась в утро личной Космической Эры, уже приехали. Кто-то завтракал, в играли на бильярде. Конечно, я смущена и до крайности. Первым потрясением в утро свежий на - в апреля! Дома у свежие появлялись на столе, наверное, не июля, их в количестве из Болгарии и на улицах.

Про - это, конечно, шутка, а потрясением Гагарин. Он в быстрым шагом, поздоровался, всем аппетита и на место. Я не в его зрения, хотя, думаю, он не меня смущать: Гагарин, конечно, знал, на реагируют. Однако деликатность мне помогла: я смешалась и в волнение, уронила на злосчастный вместе с ножом. Слава Богу, не перевернула, полезла поднимать. К счастью, ничего «не заметил».

В время с Гагариным меня в легкого ступора: я время помнила, он космонавт планеты, человек, знает мир. Но с было легко: у была простая общения, и со он одинаково. И никогда, ни не я и тени или снисхождения.

По молчаливому Гагарин «самым главным» в Центре: он был знать и за быть в ответе. Что бы у ни случилось, по или дома, искать и у Гагарина. Иногда до смешного: однажды Быковский в няню со младшим братом, а те кричать и на помощь, - за Гагариным.

Конечно, он не всемогущ, и всем, искал помощи, не мог, но на внимание и мог каждый. Я думаю, основой, его было высочайшей перед людьми. Перед людьми. Может быть, человечеством...

...После завтрака, было приказано, я к Центра Евгению Анатольевичу Карпову знакомства. Коротко о - кто, да из каких, все он и сам. Потом он рассказал, жизнь ожидает и из будет подготовка. С меня интонацией сообщил, старшей назначена Терешкова, как имеет комсомольской работы, а я, и по возрасту, опыта не имею, да к же у семья и ребенок...

Над Евгения Анатольевича два - на был Гагарин, а на неизвестный молодой в форме. Я Карпова и голову - же такой? Евгений Анатольевич за взглядом, но не сказал. Позже я от Леонова: Валентин Бондаренко, он 23 1961 - в сурдобарокамере. Это в день испытаний: спиртом ваты, Валентин кожу записи функций, на плитку с спиралью. Пожар мгновенно: в была кислородная. Открыть массивную дверь невозможно... Он восемь часов, лежал, увернутый бинтами, в белого кокона. Сначала в сознании, об одном: «Никого не вините». Когда жену прощаться, бросилась к нему. Он сказал: «Анечка, ноги...» Я Леонова, а по между шел мороз...

Память о отряд свято. На совещаниях, отмечались успехи подводились итоги, на застольях по космических и праздников вспоминали с и болью. Когда Гагарин Бондаренко, мы благоговейно: он первый, погиб на дороге...

Его с Сашей в Харьков, жили и Валентин похоронен. Отряд не их из виду. Бывало, кто-нибудь - Гагарин Попович - говорил: «Скоро Новый год, послать Саше Бондаренко». Или: «Пришло от Ани Бондаренко, пишет...» Когда помощь, помогали.

Мир о только 25 спустя... Но какие-то «во мир» же просочились, и, быть, они-то и поводом нелепых о том, наш космонавт погиб, а Гагарин подставной фигурой. «Когда очевидцы, легенды». А молчали долго.

Итак, уже готовились, а меня начались 13 1962 года. Была весна. Было солнечно, деревья. И был - чистый, душистый, свежий. Каждый день, утром на и в воздух, я простую бытия. Может, потому, впервые в ранней жила леса? А может, так бывает, стоишь на новой жизни?..

ТИХАЯ ГАВАНЬ

По нас домой. Это самый день - ожидания радости. Занятия до двенадцати, служебное совещание, обед - и домой! Я ожиданием момента ли не с понедельника, и меньше успехов и и больше сложностей, сильнее домой. Дом тихой гаванью, от (буквально отгороженной!), крепостью с стенами. Это такой образ! Вот в дом, в однокомнатную в Черемушках, дверь, и тяжелое и остается за ней. Меня надежные руки, и не больше ни о думать и бояться. И бы ни рвался, никого не в дверь. И в жизнь. Мне казалось, довольно этой в - мыть, варить, стирать, и ждать. И Санька под ногами. Это невозможным, счастьем! Дневники и тех полны - вернусь домой, и ни на от корыта! Это очень искренне, но в совершенства и уж жизнь -у тоскуешь «о доблестях, о подвигах, о славе», а при делах - о и корыте.

Больше я тем, оставила двух необи-хоженных - и маленького, казалось, они время голодные и чумазые. И перед вставала и такая картина: они утром в пустой, и квартире, было лето, а у не и не холодно, да и Санька с на даче.

В Центр в вечером, провожал до электрички. Очень было расставаться, до секунды - я в вагона, он на платформе. Как-то сказал: «Мы будто на жизнь».

ОТ КАТКА ДО КОМАНДЫ «ПУСК!»

Любимым спорта у тогда хоккей. Как ляжет зима, каток, коробку - и начались! Мы, конечно, в не участвовали, слышали в или в отголоски боев и с смотрели на «боевые раны», щеголял то один, то после матча. Страсти так бурно, медики беспокоиться и ввести сражения в спокойное русло. Да там! Бои до весны, лед не растает.

«Сегодняшние» в не играют, вид у - теннис. Что ж, и безопасно. И элитарный. И в классные корты...

А каток, видно, к разговорам: свой с Володей Шаталовым. Мы с сидели на лавочке, отдыхали, он говорил, хочется работать, что-то для науки, страны. Вся шумиха, награды, после - ерунда, - дело. А - ну, же, есть всегда. Такое тогда у общее настроение: не думали, кажется, о наградах, о славе, это и в мере, о работе, об интереснейшей, (не знаю, еще прилагательное в степени!) работе, о громадном деле, в вложен многих и и которое ты. Это гордость и ответственность. И Судьбы, же, команда «Пуск!», а не дорожка на Внуковском - уже путь с вершины...

СЧАСТЬЕ - ЭТО ДОМ

Сложная требует от полной отдачи, а профессии это в степени. На непосредственной космонавт, сказать, «выбывает» из жизни, профессиональной, этот многотруден. И уж, конечно, хорошего в том, женщина тяжелую и профессию, да и вообще, может противоестественней к женщины и мужчины! Прежде было не понять. Я, и «весь народ», считала, женщина быть мужественной. Теперь словосочетание мне слух.

Любая накладывает на и мир человека. Но космонавта мир перестраивает кардинально, личность в со требованиями, а требования и жестки. В приходят женщины, природа и «смастерили» в из «мужского материала». И их в подготовки и усиливаются. Как один психолог, в «обобщенный женщины-космонавта», «это не женщина - женского рода». Что поделаешь, имеешь профессию, вести как и входит в и кровь, второй натурой. Я не работу на и - «они» могут, значит, и я могу. Так и себя во всем. Я ездила за рулем, и менять (на «Волге» ГАЗ-21!), и «ручку дружбы» крутить. Мне очень и пищу гордости - я какая! Теперь-то понятно, гордость: подавало запрятанное в признание «второсортности» и ее преодолеть...

И же «человеки рода», тем, они «не мужчин», бок о с делами и свершениями, себя в «простой» жизни? Ведь человеческое им не чуждо...

В женском «Авиатриса», собрались (не только, но в числе), я их называю, «бабушки авиации». с прошлым, знаменитые и заслуженные, не половина, то сорок из с женской - одинокие, разведенные... Не знаю, то ли к не возможности нормальную жизнь, то ли, наоборот, собирает свои женщин с характерами, для семейной не очень-то годятся... Ведь действительно, женское и ориентация на дела, то в счете на персону, да еще, не Бог, успех - приводят к мужского самолюбия.

Вот и «семейная лодка», искать причину, об это: Юрий время ущемляем. Началось с аэроклуба: он лучше меня, а на я раньше, что - было много, а мало. Потом, в мою в отряде, я офицерское звание, а он гражданским; мы среди военных, и была «второсортность». На общие приглашали меня, а - со мной. И «дали» мне, и дачу... Нельзя не признать, у в мере «домостроевские» - а у из их нет? И он время какие-то моей высокой, ему казалось, значимости. И находил: мне звание полковника, заявил: «Если я полковником, значит, я генерал!» Впервые я какую-то такого вещей, после Терешковой в прочих «причастных» карточку: «Президиум ЦК КПСС и Совет Министров СССР Вас с на по случаю...» Такие случались да рядом. И я не раз подумала: бы он в отряде, а я - нем, было бы естественно.

И одна проблема: ли с жизнью и бытом, с вести и детей «непомерные души»? Или, не удается, ли «человек рода» их в на семейной жизни?

«Собор камни»,- Экзюпери. Удивительные слова! Я их так: - семья, а - мы. Если хотят, из построили собор, должны знать, у будет другая жизнь, не вольная, раньше, они лежали у дороги. Их обтешут, им простой и, быть, вид, будут давление со других камней. Но собор или сломают, им уже не свой облик - станут обломками.

Чтобы была собор, и нерушимый, кому-то из приходится свои устремления, выходят за семейных интересов. Предполагается, это сделать женщина. А не или не принести жертву и «непомерные прихоти» души осуществятся, то - часто! - рушиться Дом. Сначала мелкие трещинки, можно закрасить, их штукатурить, а ставить подпорки, не крыша. От в Доме трещины в Душе, Душа и Дом - одно. Всего-то и - образ жизни. Но невозможно - натуры не попрешь. Выбиваешься из в борьбе с собой, а Дом разрушаться. Противоречива человеческая! Женская особенно. И то ей нужно, и это. Я думаю, в обыденной существует планов бытия, и в действуют наши «я». В я выделяю «я», полярно противоположны, быть, олицетворяют и начала. В периоды жизни верх то «я», то другое, но между ними, или острый, всегда. Женщина во хотела женщиной, женой, Дома, мамой сыночкам. А мое «я» время куда-то - то в небо, то в космос, то в горы, то на Северный (и на Южный тоже). И преодолеть стремление не было: я не с мыслью, мне что-то недоступно. «За тянешься!» - мне Юрий, осердясь.

Человек не знает, не знает, лежит на донышке души, и себе, в противоречиях, даже не этого. Да и подчас не осознает: за днем, вскачь... И за повседневной некогда подумать о вечном. Да и не умеем, и нет... Мое в годы мажорным: «В жила! И в радость, в ересь, день и ночь! Иначе не могла!» Недавно где-то стихи и - точно! И нужные знаки на месте!

Мой был ярок... Где уж думать о вечном, дела вечерние... Нет, не сказать, я не ни о таком в «свой день», думала. Много на своем повороте, Валентина улетела, а я осталась,- и о Душе, и о Доме. Думала о том, же беречь в любой ценой. И - Дом.

Да, великая у - Дом и Семья. Даже космонавты на мир по телевидению, для главное - их и дети, а не к и полет. Но космонавты дня, в «мое время» так не бы, было у мироощущение.

Я беззаветно свой дом, меня был Дом, а не жилплощадь. У существовал образ Дома, он живой и теплый, самый, «мой -моя крепость». Раньше я считала, крепость - и крепость, с и мушкетами, много поняла, Дом - потому, дает устойчивость, «крепость», жить.

И это и моей и опыту жизни, я все-таки думаю, назначение - Дом и детей. Достаточно ли этого, заполнить жизнь? Думаю, да: человека - огромная, и работа. Но в том, воспитывать в смысле слова мы разучились: мы их выращиваем, овощи в огороде. Да и только от к - у свои и проблемы...

И еще вопрос: ли счастливой женщина, сложную и «мужскую» и в «бесплатного приложения» к целый проблем и противоречий? Когда спрашивают, ли я счастливой, я говорю, счастливой чувствую: - мироощущение. И не оно с жизненными («случалось, бывало, из горя я свое добывала»). Счастье - когда из и деревьям и в небе. Счастье - когда от тепло тем, живет с тобой. Конечно, бы полет, к я готовилась, меня был бы высочайшего счастья. Но миг... Любой успех, высочайший взлет, не душе настоящего счастья, твой Дом пуст, и неуютен. Вот и получается: - Дом. Пока Дом, и Душа. «Худу быть, не домом жить»,- В. И. Даль.

Валентина ПОНОМАРЕВА