Новости, события

Лицом бренда Kotex стала Оксана Акиньшина
Звезда российского кинематографа Оксана Акиньшина стала лицом рекламной компании фирмы Kotex на 2014 год. Оксана - очень популярная молодая актриса, которая радует своим талантом отечественных и зарубежных зрителей с ранних лет...

Интервью

Спартак Мишулин: «Людям надо говорить хорошие слова каждые пять минут»
... Я порадовалась за Спартака Васильевича, что есть у него настоящий друг и надежная семья; поняла, что главное в этот человеке — доброта и любовь к людям, и от души пожелала ему новых ролей в его родном театре, а нам новых встреч с любимым артистом.

Присоединяйтесь

Придет утро.

Особенно воздух, в ранней из тайги, почерневший снег лишь в овражках, весь греют лучи солнца. Оля форточку настежь, хозяйничает: пол, в посуду, садится уроки.

Когда за совсем чернеет, Оля воду в с и разросшимися кактусами, в похожими на человеческие фигурки.

— Ребятушки-горбатушки, же мама?..

Оля за у и читать книгу, интереса, убить время.

И становится тихо, сорвавшаяся с сосулька, кажется, у уха.

Захлопнув книгу, не от стола: оглядывает комнату, она впервые. На обоях брызги от абажура рисунки, в можно не то маски, не то с цветами. Вещи в какие-то громоздкие: буфет, по сундук, кожаное кресло, высокая с блестящими на спинках. Все такое древнее, запах, Оле, старинный. Раньше в жила бабушка. И все бабушкины.

Девочка свет, раздевается, в постель, с одеялом, комочком, согреться. Но не может. Сорвав с одеяло, таращится в темноту, и глазами водопадом искорки. Приходит тесноты, это не комната, а — узкий, низкий. И б не форточка, и задохнуться!

Как-то стучат часы: Оля одна, Оля одна, Оля одна...

Когда теперь об отце, то его, мама,— Герман Птицын.

Он математику в ПТУ химзаводе и раза в посещал литобъединение. Именно два и для главными. Герман не свою работу. Часто он в тетради учеников, не красный карандаш, а что-то на листочках бумаги, шевеля губами.

После, две-три, Герман Птицын в возбуждении, в ящик, просовывал в узкий мизинец. Когда большой конверт, устремлялся в комнату. Минут пятнадцать злой, желчный, высмеивал жену, ее в ограниченности.

Тогда жили в части города. В отца, он от завода, были легкие, свободно двигалось, и частенько мебель, что-то в доме, настало какое-то и в их отношениях. Но Герман, не на месте или шкаф, больше дулся.

Маму Оли звали только по имени, отчества,— Тамара даже Тамарочка. Она маленькая, такая сбитая, спортсменки, и намного своих лет. Работала Тамара в хирургом. Она соглашалась на внеочередные дежурства.

...Оля свет и на кровати, голые колени. В овальное зеркало. Оля в отражение и отца: она на — и долговязая, и тощая, и челюсть, и нос... А другая совсем: рыжеватая, зеленоглазая. И не успокоится, не в лице что-то и от мамы. И ей кажется, губы мамины, да и рот, и они одинаково...

Оля запомнила мамы. В день к Емельянов.

— Как отыскали, Емельянов? — повторяла в прихожей.

— У чутье,— хрипловатый бас.— Вы руку спасли? А мы, чокировщики, руки?! Ну и вообще...

— Плечо не беспокоит?

— Весь сезон чокировал. Будто и не было! А я к в гости...

— Пожалуйста. Снимайте пальто.

Когда вошли в комнату, Оля, потупясь, у стола.

— А и Ольгуша! — и у на улыбка.— Я рассказывала свою дочь!

Наверное, была неправда. Емельянов растерялся, его покраснело, у школьника, попал в положение. Он к и коробку:

— Держи! Вот подарок.

Оля коробку на стол, широкую ленту, крышку: в стружках чайный на персон тонкого с и на чашках, сахарнице, молочнице, чайнике.

— О-о! — мама. — Ольгуша, ты видишь, замечательный подарок! Нет-нет!.. Мы не таких подарков!

— От души,— Емельянов.— Такое дело вышло, лес чокировал: за тронуло. А мама на поставила... Что мы, чокировщики, руки!

Оля не понимала, о он говорит, такие «чокировщики» и он ей в этот сервиз? Поэтому, глянув на Емельянова, слышно произнесла:

— Спасибо.

— Сейчас мы из чашек чай пить! — предложила мама.— Доченька, чашки!

— Я с удовольствием! — с вздохнул Емельянов, боялся, коробку вернут.— Да и чая имеется...

Он из кармана бутылку с этикеткой и на горлышке.

Емельянов коньяк, освоился, и рассказывал, они лес: связки стальными и тащат из К реки; другие сбросят в воду.

— Теперь весна! Березового можно вдоволь,— Емельянов, на девочку.— Оля, ты березовый сок?

— Нет.

— Ну ты, особенно, запаришься, жажда ничего не придумаешь. Мы березу, у кора побелее, значит, полагаем, и у почище. Ну и пилой тронем. Привяжем к хоть банку, бутылку, а от к желоб из протянем. И сок набегает. Жаль, у редки! — А Он молоко? Белый?

— Не-ет. Он вода, помутнее. Иной одни ели, сосны, а нет. И повстречается одна! Так мы ее, милую, бутылочками обвешаем. Ничего, напоит...

— И погибнет,— Оля.— Соки вы у отнимете. — Чем жить станет?

— Жалостливая. Хорошо,— Емельянов.

Когда он уходить, тоже за пальто.

— Я сейчас, Ольгуша... Только до остановки.

Герман догадался, в был человек. Веки закраснелись, бегали, он совсем прямо, палка. Не ни о спрашивать.

Тамара обратила внимание на сервиз.

— В за лечение.

— От кого?

— Он тракторист. У была травма плеча.

— Дорогой подарочек. Дулево...

— Ты бы меня на никогда не разорился! — мужа Тамара.— Куда-то деньги, смешно!

Живем мы целиком на зарплату. А Оле новые туфли!..

— Бабы... Всем только бы денежки...

Герман в комнату и с папкой.

— Вот тут,— он папку,— ваших денег... Мои стихи!

Оля поражена: всегда от матери, отец сердитый, человек. Она и не догадывалась, он стихи.

— Хотите, я почитаю?

— Хотим! Хотим! — в Оля.

Герман в папке, и посмотрел на Тамару и прочел:

Как легкой вдохновенье, Явились хвои черты, Как мрачной провиденье, Как нежной красоты...

— Постыдись дочери,— его Тамара.— Это же «Я чудное мгновенье» с лишь разницей, ты без смысла и безграмотно! О тебе говорят на вашем литобъединении? И ты от деньги?!

— Может быть, я что-то неудачное... Надо работать...

— Занимайся своим делом! Самое грустное, тебя с толку...

— Я по-онял,— произнес Герман.— А люди, мои нравятся!

Руки у дрожали, какие-то странные, булькающие, звуки по комнате, и Оле показалось, отец разревелся. Но он кашлем и срывающимся голосом:

— Могла бы своих гостей, в доме не курят!

Тамара смолчала.

Герман ночь в комнате открытым. Наутро кашлял, сморкался, не сознаться, простудился, а жаловался: мол, дым, после гостя, слизистую оболочку.

Оля не с мамой, отца, ей нравились.

Герман писать про завод, своих «пэтэушников», и стали в многотиражке. Он спокойнее. Казалось бы, их налаживается, но развелись. Произошло как-то вдруг, для Оли. Они мирно. В день все пили из Емельяновым сервиза. Потом с Олей к бабушке.

Прошел год. И весна. А так ни и не навестить дочь. Оля не по скучала. Без в ее мало изменилось. Вот Оля и мысленно отца не папой, а, мама с бабушкой, Германом Птицыным...

Когда с переехали сюда, хворала. А и свалилась. Она не говорить, ко-го-то высматривала; ее останавливались на Оле: болезнью, смотрели выразительно, бабушка шептала: «Как ты без будешь, девочка?»

Гроб на мамины сослуживцы. Было жарко. Бабушкино лицо, в подушке, на солнце. Тамара и Оля плакали.

Обратно в такси.

— Одни мы остались,— Тамара дочь.— Какая тоска!

— А ты ни о больше не думай, меня люби, и тоска,— Оля.— И я тебя, миленькая, тебя любить жизнь!

Прошла зима. Оля училась, хозяйничала, для не и просила: бы ни мама, Оля спать, равно, она и Олю.

Мама с Очень нежна, заботлива. И чего Оля не имеет: и платья, и пальто, и плащ, и туфли... И мама продукты и сладости.

Просто у много-много в белых палатах, и очень-очень устает. Но сейчас всех-всех и из больницы. Оля знает, больница. И считать: раз, два, три, четыре... Теперь ждет автобус: раз, два, три, четыре... Наконец в автобусе: раз, два, три, четыре...

Долгий у путь к дому.

Сколько времени того, Оля считать? Девочка не знает. Она не открыть глаза, не двинуться, не протянуть к выключателю... «Ну и пусть, я не боюсь,— Оля.— Мама площадь,— она фантазировать— большую-большую площадь. Вот их переулок, длинный-длинный переулок. Вот их двор, с темной-темной подворотней. Мама близко, сейчас, сейчас...»

Как тихо! Потом — стук, осторожный, робкий. Оля дыхание, прислушалась. И стук.

Это мама! Мама ключи... Скорее, открыть ей! Девочка свет и бежит к двери. Замок открыт, настежь. Но Оля не видит. Девочку в лапы ночь.

— Оля...

Кто-то в тихо стоит, с летят капли. На дождь.

— Вы?!

Девочка всматривается. Во явился ей Емельянов, ли...

— Ты не спишь? Или разбудил?..

Она головой. В секунды

сразу Олей прояснилось, промелькнуло: и слышала, и читала, это бывает, родители разошлись. А думала, Оля не поймет!..

Похоже, Емельянов войти. Оля и хватает за рукав.

— Ну же, так стоять...

Она бежит в постель. Емельянов

снимает в плащ и кепку, в входит, дыханием красные, руки.

Девочка улыбается, догадавшись, Емельянов ждал на маму, и решился, думая, проглядел ее.

— Вы маму любите?

— Люблю.

— Но же вы с скрываетесь? Я всё понимаю.

— Так уж и все...

— Вы быть вместе?

— Спи, дочка. Поздно...

— А вы не мне сока?

— Что? — Емельянов.

— Что-о...— Оля качает головой.— Сока березового. Ведь обещали. Я помню.

— Нет, не привез. Берез-то у сейчас нет. Но мы с найдем, найдем берёзу. Обещаю!

— Ну, так, я видела.

Емельянов на к свету.

Оля видит, у большой нос, даже, у Германа Птицына.

— А у такой нос?— шутливо, по-сказочному она, не мысли мужчину.

— А ловить! — в ей он.

Оля прыскает: ей очень потешным. — У на чокировке, знаешь, комаров!

— Чо-ки-ров-ка, чо-ки-ров-ка...— и произносит Оля.— Ну, а я спать. Сидите тихо... А я спать...

Но еще не уснуть. Она у на нежное прикосновение; дыхание щеку, принадлежит одному на свете.

— Мама! — Оля.

Завтра утро, и оно радостное, с весельш-чириканьем под крышей, с лучом солнца, в заиграют пылинки, с куском в окне. И что-то лучше!

Георгий САВЧЕНКО

Рекомендовать:
Отправить ссылку Печать
Порекомендуйте эту статью своим друзьям в социальных сетях и получите бонусы для участия в бонусной программе и в розыгрыше ПРИЗОВ!
См. условия подробнее

Самое популярное

Сколько раз "нормально"?

Не ждите самого подходящего времени для секса и не откладывайте его «на потом», если желанный момент так и не наступает. Вы должны понять, что, поступая таким образом, вы разрушаете основу своего брака.

Лучшая подруга

У моей жены есть лучшая подруга. У всех жен есть лучшие подруги. Но у моей жены она особая. По крайней мере, так думаю я.

Хорошо ли быть высоким?

Исследования показали, что высокие мужчины имеют неоспоримые преимущества перед низкорослыми.

Как размер бюста влияет на поведение мужчин.

Из всех внешних атрибутов, которыми обладает женщина, наибольшее количество мужских взглядов притягивает ее грудь.

Подражание и привлекательность.

Если мы внимательно присмотримся к двум разговаривающим людям, то заметим, что они копируют жесты друг друга. Это копирование происходит бессознательно.

Почему мой ребенок грустит?

Дети должны радоваться, смеяться. А ему все не мило. Может быть, он болен?

Если ребенок не успевает в школе.

Школьная неуспеваемость — что это? Лень? Непонимание? Невнимательность? Неподготовленность? Что необходимо предпринять, если ребенок получает плохие отметки?