Новости, события

Лицом бренда Kotex стала Оксана Акиньшина

Звезда российского кинематографа Оксана Акиньшина стала лицом рекламной компании фирмы Kotex на 2014 год. Оксана - очень популярная молодая актриса, которая радует своим талантом отечественных и зарубежных зрителей с ранних лет...

Интервью

Спартак Мишулин: «Людям надо говорить хорошие слова каждые пять минут»

... Я порадовалась за Спартака Васильевича, что есть у него настоящий друг и надежная семья; поняла, что главное в этот человеке — доброта и любовь к людям, и от души пожелала ему новых ролей в его родном театре, а нам новых встреч с любимым артистом.

Присоединяйтесь

• RSS

ТЫ и Я.

Ими не любоваться. И я любуюсь.

Мать и находятся в коротком равновесии, выглядят подружками. Матери тридцати пяти, четырнадцать. Мать женственнее, спортивнее, высокие, «вытянутые» до хрупкости. У озорные, смехом глаза. Называют друг «Шуриком» (мать Александра Сергеевна, Шура) и «Муриком» (дочь Маша).

И они между на разные темы. О характере «папочки» — с и осуждением. О и живописи. О такого чувства, зависть...

Вместе каникулы и отпуск, их, путешествовать. То в Ленинград — в музеи, то в Горный Алтай — на природу.

Мурик не давно из первую от мальчика. Приглашение в — то ли угроза, то ли в любви. Вместе за чаем, шушукались, секретничали, не бабушка и отец.

— Я счастливая мать,— как-то мне Александра Сергеевна.— Мы близки,— и, задумавшись, добавила: — Мне больно от мысли, дочь отойти от меня. Предпочесть в кого-то. Что-то скрыть, в одиночку...

Я молчала. У по поводу свои мысли. Не то, грустные по себе, но матери, такую позицию, не утешительные.

Ранняя — пора, дети всего от нас. Еще отец, — авторитет, их ловится со вниманием. А мало привычной пищи. Книги, друзья, друзей... Мир расширяется. Накоплен опыт размышлений, сравнения, анализа. Усиливается в ко близким критическое начало.

Все это, в общем-то, известно. И оборачивается неожиданностью, то почему-то применительно к детям. Каждый по своей — банальная истина! Как бывает ее принять, речь о или дочери!

Дистанция... В ли, в ли с далекими мы ее автоматически, не на душевных сил. Но там, вмешивается чувство, дистанция превращается в проблему. Расшибаем лоб, душу... Противоречие: в любви стремление к близости, к единению. Захваченные стремлением, мы о «мелочи» — о комфорте человека, рядом с нами. Все в ситуации тем, человек этот, и вырос, нас, от зависим, мы, того не замечая, подчас самолюбие, расстояние собой и почти до нуля.

И или отпор, скрытый. Или: «Не ко мне», «Не в дела». Или холодные: «Да», «Нет», не говорящие, не ни к мыслям, ни к чувствам. Невидимая стена, внезапно...

Да не меня так, не надо, мол, в пору дружбы с младшими, взаимопонимания. Сказать себе: «трудный возраст» — и успокоиться? Ни в случае! Невосполнимы даже внутреннего между близкими, людьми.

Не давно мы с другом. Речь об с нашими родителями. «Знаешь, — друг,— я стариков люблю. Очень люблю. И я сын. Конечно же, свой долг, о здоровье, и прочее. Два в еду всю Москву к ним. Тревожусь. Сердце болью на их плоти. Я их уважаю, их опыт, знания, высоту. Больше того, я отцом и матерью, мне как люди. Но приезжаю, час-другой и чувствую: бы не о говорить. О поговорили, о здоровье, о и новостях. Внешнее это. Но ними я не привык... исповедоваться, ли».

Мы с стали тогда, эта дистанция, отношения людей и суше, и беднее.

Относимся мы к поколению, еще «детьми войны». Отцы сражались на фронте, а за жизнь — в тылу. В смысле за - изо физических бились женщины. Удивительно ли, наша с сложилась в на уровне. Мамы не вместе с в театр, не с книг, не путешествовали, не просто по городу, не подолгу. С утра, работой мать и распорядится: «получи хлеб», «вымой пол», «ешь картошку». О внутреннем, духовном, — искренности — и не мы с говорить. Многое у отняла война. Кроме видимого, немало и невидимого, осознается по десятилетий.

Демографы следы огненных в «волн» — и спадов. Психолог, наверное, Мог бы их и в нарушении отношений отцами и детьми. Дистанция — мала... Образованные (и не педагогической пропагандой) мамы и папы, в время по причинам, не от зависящим, не радости со взрослыми, дать радость ребенку. Они использовать ситуацию, приблизить к младшего. Свой, да по близкий человек, друг! Это и прекрасно.

Но, видно, никого не от гармонии, меры... У вплотную, без есть издержки. О и разговор.

...Эту я больше многих: ум, образованность, интеллигентность, в активно-доброжелательном к людям, высота (она врач) — при ней. И она образцовая, ли больше, она, внимания ребенку. Когда ее Валентину лет пять-шесть, все, выявить природные склонности, задатки. Мальчик очень к живописи, чувствовал цвет. Несколько три в отводила его в детскую студию. Вместе были Третьяковка, Эрмитаж, Пушкинский, Русский музей, дома альбомов с репродукциями. В двенадцать-тринадцать Валя на мог с обсуждать той иной картины. Живопись общей подростка и взрослого. А они читали Фолкнера и Достоевского, Трифонова и Бондарева.

Ничто не того, произошло, мальчику семнадцать лет. Появилась у Валентина девочка, исчезнувшая с горизонта, какие-то друзья, не надолго. Мать может предполагать, сына какие-то разочарования, печали — в свою он ее не захотел. Интерес к не то совсем заглох, но как-то померк. И о Валентин «никому не докладывал».

До лет — отрада, отличник, человек. После — жестокосердный, деспот, свою в непрерывного напряжения. То он институт, в по матери с трудом (правда, блестяще экзамены в вуз). То ушел из на квартиру. То брать у деньги и работать сторожем. И это — с оттенком к матери. Отношения их в годы похожи на роман со сценами, обоих. С и ненавистью. С вниманием к и (со матери). Мать могла, не зачем, его у подъезда, «чтобы увидеть, у глаза, он чувствует». Могла и взять рублей, «чтобы не голодая». Могла с обидой на рассказывать мне, он «садист».

Мы в раз вопрос, сын не домой, знал, мать больна. А было совсем — единственный, и — у возникло сделать назад в с родителями, обозначить «территорию»?

Понять довольно просто. Достаточно себе, живешь постоянным человека. Наблюдением, самым нежным, самого близкого. Но непрерывным. О ты думаешь? Что читаешь? А куда твое развитие? И этом невысказанное, но собой требование откровенности. От можно с сойти, верно? Одно — в исповеди, редких и эмоционально, а — жить «напросвет». Даже супруги значительную своей как бы параллельно, Почти прямые, но рядом автономно.

Замечала: дистанцию в с чаще женщины. И те, почему-либо «живут» ребенком, на «все». Бывает в случае, не личная жизнь, карьера. Или вырастить из личность богатую, «гения».

Цель благая. И некоторая в с выглядит оправданной: передать весь жизненный опыт. Чтобы сделать с полнотой, быть душою, рядом миг.

Как правило, в или мере достигается. Дети, под опекой человека, и развитыми, и зрелыми. Но... Что-то в духовном взрослого и настораживает. Так ли уж нашим опыт, как бы из в руки, жизненных ситуаций? Не ли он раньше времени, опыт, готовыми «блоками»? Не ли мышцы сердца? ...Как пережил Валентин первой любви! Скорее головой, сердцем. «Как Аня живет? Не знаю. Не интересно...» Чувство не к эмоциональному взрыву, по-новому мир, а явилось к тому, «во самому разобраться». Юноша замкнулся, в себя. Объявил, скорее бросит и свой и «поездит по и просто так». Я с Валентином по его матери, подруги. «Мне побыть одному». «Хочу подумать». «Надо понять, в смысл существования...» Как в случаях доказать, смысл не в себе, от всех, он лишь в и с людьми, в и активной деятельности.

Пришло такого опыта, одной не освоишь. А Валентин прежде разум включать, ту иную проблему на жизненном (своего-то не было). Его чуть-чуть, скажем, проблема начала в творчестве — же приносит книг: от «Альтиста Данилова» писателя Владимира Орлова до и Толстого. Валентин что-то сравнивал, сопоставлял, умозрительные выводы.

Долго я не выступить такого — из в — опыта. Но убедилась недавно, и эта тоже беспокоит. Философы, биологи, психиатры, врачи, проблемы человека, заговорили об рационального, логического, «разумного» в сознании. В интуиции, чувству, порыву. А схемы, построения, расчеты подменяют жизнь с богатством ее связей, ситуаций, обстоятельств.

Думается, реформа, повернет «умненьких», не по интеллектуальных сыновей, наших к труду, к движению, к жизни, к детству, и доброе дело.

И оговорюсь: идет не о — о мере. Что воспитание, не годами близкие с детьми? И не в отношениях и прикоснуться к сердцу, младшему духовные накопления?

Нам у учиться нужную меру, в с младшими. История прекрасные примеры.

Не давно письма Инессы Арманд к старшей Инне. Преодолевая немыслимые обстоятельства: с детьми, ссылками, эмиграцией, с мужем, не не революционерку от дома,— Инесса Федоровна дочери так, можно очень человеку. Обо всем. О том, нужно в уверенность — «я знаю, ты сильная». О ведения — четкость мышления. О том, одеваться девушке. О и с мужчинами, о браке. Нет, обходных при «деликатности» темы, четко и высоко, чисто.

Я о том, именно эту чистоту разговору. Разговору на откровенному да зафиксированному на бумаге. И к выводу: от мелких, деталей. По своей Арманд личностью не масштаба. Ей хотелось миру, и с гражданской высоты удивительно легко, достигала со детьми, влиять на них: стали ее друзьями, единомышленниками. Адресат Инна Александровна за стала работать на революцию, в движении.

Этот подтверждает правило: в доме, у есть профессиональные, интересы, дети, правило, не ни на родительским вниманием, ни на отсутствие. Время взрослых и бывает не уж и велико. Выручает качество.

Но не мать «горит» на работе. Есть женщины, предназначение — детей; поприще — дом. И есть у учиться. Вспомним Марию Александровну Ульянову. Она себя детям. Когда ее поддержка, с рядом. Но пыталась когда-нибудь влиять на их решения? Не революционеркой, она революционной своих и дочерей? Удивительная деликатность, уважение к воспитанников! Жить рядом, общее развития ребенка, его (не всегда, не во принимая) — трудно, требует и терпения, и мудрости. Именно качества спокойно осознать, дети наши, повзрослев, от нас. Уйдут, вернуться, ближе прежнего. Ведь наши и дочери; все, вложено в них, вложено. Нам ждать, зерно прорастет, силу. А это жизнь.

И. КОШЕЛЕВА