Новости, события

Лицом бренда Kotex стала Оксана Акиньшина

Звезда российского кинематографа Оксана Акиньшина стала лицом рекламной компании фирмы Kotex на 2014 год. Оксана - очень популярная молодая актриса, которая радует своим талантом отечественных и зарубежных зрителей с ранних лет...

Интервью

Спартак Мишулин: «Людям надо говорить хорошие слова каждые пять минут»

... Я порадовалась за Спартака Васильевича, что есть у него настоящий друг и надежная семья; поняла, что главное в этот человеке — доброта и любовь к людям, и от души пожелала ему новых ролей в его родном театре, а нам новых встреч с любимым артистом.

Присоединяйтесь

• RSS

Великая Елизавета

Ранним 4 1772 в Париже парадного в «Варшава» карета , из вышла женщина в черном платье. Темная скрывала лицо с веснушками.

Вскоре в уже говорили, молодая дама, на внимание своей и скромностью, — миллионера, вместе с горничной. Когда появилась в среди эмигрантов, ее то Али, то Франк, то Владимирской. Отлично французским и языками, в она перейти и на итальянский.

В ее были артисты, музыканты, художники, банкиры, ювелиры, портные, морского Франции. Принимая их и радушно, охотно свои акварели, пела, на арфе.

Чаще ее граф Станислав Потоцкий и Карл Радзивилл, в же генеральную польских с борьбы раздела Польши Австрией, Пруссией и Россией. Потоцкий и Радзивилл, богатых в Польше и Литве, планы акций России, и против Екатерины II, российский в русских престолонаследия.

Поляки и наблюдали за женщиной, ее биографию, характер, привычки, к ее людям, ей кольца с бриллиантами. Одним словом, остановили на свой и готовили ее к роли княжны Елизаветы (в исторической и литературе упоминается княжна Тараканова, никогда не себя именем), единственной русской Елизаветы Петровны, в 1761 году. Вначале роль в и на прогулках, на и обедах.

«Поляки — мастера самозванцев; этом умеют искусно концы, ни современники, ни не в сказать слово об их происхождении... Карл Радзивилл... в Венеции публикой комедии, с принцессой, действительною императрицы всероссийской» — в 1867 журнал «Русский вестник».

Конечно, молодая дама не подала о на арене Элизабет, часто ее, и не пробивала к престолу. Обильно золотом и на балах, лишь исполняла для роль. Сняв номера, уже называла княжной Елизаветой: в ее появились слуги, в числе секретарь, дворецкий, повар, и кучер.

Cтройная, с талией, изящно то в черное, то в зеленое, то в белое с веточкой винограда на груди, принцесса, казалось, большими капиталами. Однажды за княжна, настойчивым гостей, рассказывать о жизни.

— Помню с лет, я в России. Но я родилась, мои — не знаю. Говорили, я была во Францию, в Лион, в Голштинии Киль. Там я в одной женщины. Она меня то Лиззи, то Элизабет; же говорила, вот-вот мои и меня с в Санкт-Петербург. Я их, часто, слезами, спрашивала, же приедут. Добрая, няня, меня и о воспитании, в учителей по истории, математике, музыке, и танцам. Когда императрица Елизавета Петровна, мать, исполнилось лет. В же я покинула моей воспитательницы. Какие-то кавалера меня в карету, в окошки и сказали, везут в Петербург.

На же мы только на между Россией и Персией. Поселили в персианина по Гамет. В доме князь Али, и богатый. Ах, ласково и относился он ко мне! Через он меня с в Исфагань, персидского шаха. Это он, дорогой дядя, я его, мне моего рождения. Его слова я помню: «Ты, девочка, — не сиротка, ты русской Елизаветы Петровны и ее мужа Кирилла Разумовского».

В1769 году, в Персии волнения, Али совершить по Италии, Франции, Германии. Он и ехать с ним. Дядя паспорт на русского Крымова, а я — на дочь Али. Он говорил, очень богат, я подрасту и его и наследницей. Из Лондона пришлось вернуться в Персию. Прощаясь, он сказал, завещал большие капиталы. Вскоре известие о неожиданной кончине.

В апреля 1773 я из Лондона во Франкфурт-на-Майне. Там я с Лимбургским и у имение — Оберштейн. Милый, князь не торговался. Поселившись в из замков, я счастливо. Князь мне предложение. Я не от о происхождении. Он и сказал, будет моей руки. Вот и все, господа...

Казалось, все, слушал княжну, ей и ее умом. Но в она небылицы. Путая исторических лиц, даты, названия, перепутала и Алексея Разумовского, супруга Елизаветы Петровны, то своего «отца», с родным Кириллом, а Емельяна Пугачева то родным, то братом.

Охотно на с и офицерами, Элизабет принимала у графа Радзивилла. Вскружив голову, придерживала дворе и двух любовников: Вантурса и Доманского. Опутанная политических интриг, дала графу вместе с в Венецию и документы о правах на престол. Надеясь на своего князя Лимбургского к с предоставить ей кредит. Не от и своей в Вене сообщила о намерении заявить: да русской Елизаветы, принести свою карьеру и к жениху.

Князь, это письмо, на восторженно о своих на с ней.

Венеция княжну солнцем. Радзивилл приветствовал ее:

— Наши французы столь любезны, -предоставили как княжне в своего консула.

— Но, граф, я графиня Пиннеберг, известного в Голштинии рода, а не княжна.

Каждый она приемы, обеды в особняке, при работать вместе? над «важных документов».

Однажды спросила графа, ли он раз на те бумаги, сохранились у нее. Усевшись рядом, он рассматривать документ, мелки черными чернилами. Это копия с Екатерины. Получив распространение в печати, нередко как приводилось в литературе.

— А это, граф, манифестик, с я обратиться к армии в Константинополе, я поехать, представиться султану. Как видите, патриотический к офицерам и переходить на мою, то Елизаветы Второй, и войну с Турцией. Я этим сопроводить к с продолжат: с Россией и не с ни перемирия, ни мира.

— Скажите, княжна, ли у еще какие-нибудь бумаги?

— Имеются, но не предъявить их сейчас, они за печатями.

— Свои на вы обосновать достоверными о царском происхождении. Копии с сомнительных в важном не никакого значения.

Теперь у не ни денег, ни на таинственного персидского «дяди», которого, догадываются читатели, и не в действительности. Не она и в своего жениха. Князь Лимбургский ее опасную игру.

Но так в самозванной княжны, решила ее до конца. Она жениха к в Венецию. Сообщая, граф Радзивилл у ее ног, надежду, скоро к присоединится и гетман Огинский. Князь Лимбургский на отказом и ее не себя за невесту.

Запутавшись в польской конфедерации, все становилась обмана. 16 1774 она в на Золотой Рог со свитой. Уединившись в каюте, Элизабет, Радзивилл, Доманский и Чарномский бумаги, черными чернилами.

— Господа, — княжна, — в руках двух завещаний: Екатерины I, бабушки, и Елизаветы Петровны, матери. Оригиналы бесценных хранятся в тайнике. Вот строк из Елизаветы Петровны. Обращенные к народу, имеют силу:

«Я хочу, весь от до почтили изъявления воли, и в какого-нибудь приложили старания и к Елизаветы, единственной и наследницы престола». (Цитируется по Э. Лунинского «Княжна Тараканова», М., 1909, с.84.)

Надежды на с султаном не оправдались. Корабль, на она в Константинополь, говорили тогда, «отнесло бурей» к Рагузы, республики на берегу Адриатического моря. В этой республики, Дубровнике, также княжне в своего консула. Стараясь французов, оказывали радушный прием. Вслед за княжной, прогулки в большой свиты, толпы жителей. В ее устраивали приемы, обеды, у ее поставили стражу, ей на блюдах. Ведь то «наследница престола» страны!

Каждый княжна у графа Радзивилла и секретаря Доманского. Она о желании к бумагам и из духовного Екатерины I на языке.

— Отныне я действовать решительно. Вы, граф, еще в правах?

— Сомнения меня более, — не граф Радзивилл.

— Меня наследницей поляки, французы, король Людовик XV нашу и в Венецию, и в Турцию, оттуда права на корону, а Людовик XVI искренне этому. Хотя вы, граф, и сомневаетесь, я же вас через Франции мои турецкому и командору Орлову, находящемуся в Италии.

— Пугачев, вы своим братом, поражение. Вам, не русским языком, трудно выступать русской с манифестом.

Эти слова, твердо, сердце и у бурю гнева:

— А Екатерина, задушить Петра III, законного мужа, ли по-русски?

— Екатерина, православие, изучала язык, историю, литературу, обычаи и традиции. Закрыв руками, начала рыдать:

— Вы не мне! Вы меня и вы меня!

Будучи в своего дела, написала Лимбургскому:

«Постараюсь русским флотом, в Ливорно. Мне объявить, я, уже распространить о смерти. Я манифесты, их по Европе, а Порта объявит их во сведение. Друзья уже в Константинополе. Они работают, нужно. Сама я не ни и объявить о всенародно. В Константинополе я не замешкаю, во своей армии, и признают».

После разрыва с Радзивиллом направила свои и на личных с русской графом Орловым с целью: и на сторону.

Весть о приеме, правительством Рагузы самозванке, и до Петербурга. Поверенный в Рагузской посетил графа Панина и ему о в Дубровнике графини Пиннеберг, себя за императрицы Елизаветы Петровны. Панин за сообщение, но не к ни интереса. Так он и императрице.

— Вы, Никита Иванович, правильный ответ. Мы не обращать внимание на в Европы бродяг, себя за семей царей.

Позже, слухи широкое и в столицах, Екатерина II к Панина и ему подумать, можно схватить побродяж-ку и шума ее в Петербург.

— Я думаю, — она, — выполнение столь дела на Алексея Григорьевича Орлова.

Алексей Орлов, из сыновей статского советника, Новгородского Григория Ивановича Орлова, активное в Екатерины II на престол. Известен он и герой сражения Чесмой. Когда в 1768 турецкий Мустафа III, поляками и французами, войну России, он императрице в Средиземное эскадру кораблей, поддержать русских войск. Приняв рекомендацию, 3 1769 произвела Орлова в генерал-аншефы и ему всеми российского флота.

[продолжение следует]

Николай ЖУКОВСКИЙ