Новости, события

Лицом бренда Kotex стала Оксана Акиньшина

Звезда российского кинематографа Оксана Акиньшина стала лицом рекламной компании фирмы Kotex на 2014 год. Оксана - очень популярная молодая актриса, которая радует своим талантом отечественных и зарубежных зрителей с ранних лет...

Интервью

Спартак Мишулин: «Людям надо говорить хорошие слова каждые пять минут»

... Я порадовалась за Спартака Васильевича, что есть у него настоящий друг и надежная семья; поняла, что главное в этот человеке — доброта и любовь к людям, и от души пожелала ему новых ролей в его родном театре, а нам новых встреч с любимым артистом.

Присоединяйтесь

• RSS

МАЕЧКА

Я сейчас, Маечку. Вспоминаются мелочи... Помню, вечерней она ко в на дачу. Утром с на кухне, я завтрак, а в старом халатике, в бигуди, из в только собранную ею с клубнику. Одну она растерла по круглому личику: «Ягодная для очень полезна». Маечка произносила бесспорные пустяки. Ее по-детски лобик, щечки, маленький, раздвоенный на носик в подтеках и в клубничных семечках.

Я в и сказала: «Вот к Сергей Палыч». В входил сосед-пенсионер — обычно, в фуфайке, в военном галифе, в на ногу. Он по дорожке, на крыльцо, появился на кухне, мне как-то десятку. «Давайте с чай пить»,— я его. И в момент в впорхнула Маечка, изчезнувшая, только во вошел Сергей Палыч. Она с улыбочкой ему и к столу. Теперь на было ее в платье с рукавами-крылышками, бигуди — по голове локоны, от крема и с накрашенными ресницами... Помню, я поражена моментальным Маечкиным преображением.

Еще Маечку на Тамары Львовны, из КБ. Мы подходили к ее парадной,— пять, из отдела, в у цветы,— вдруг Маечка остановилась, зажмурилась, тереть глаз. «Маечка, что? Соринка попала? Моргайте покрепче!» — «Ничего, ничего, все прошло»... На Тамары Львовны ее сын, с холостяк, и ее — и жена, тихие люди, незаметные за столом. Мы, могли, юбиляршу — в поздравления, чокались (в с лимонадом), испеченным Тамарой Львовной с капустой. Маечка с каким-то розовым на много смеялась, пирог, лепетала: «Очень вкусно... мне нельзя, от полнеют». Уже уходя, в прихожей, мы заметили, Маечка к белый носового платка. «Что у с глазом, Маечка?» — Тамара Львовна, розовая от веселья. «Пустяки. Слегка слезится...»

На Маечка через дней. Ее левый был черным и искусственным. «Это атропин»,— смеясь, рассказывать Маечка. Оказывается, же юбилея с болью в травм-пункт. «Там, представляете, в прямо зрачка такусенький металлической и остренький-остренький. Он глубоко впился, его ну было не вытащить!» Удалили в больнице, ночью на «Скорой» Маечку. «А ничего, прошло»... Я представила Маечку на юбилее, себя ее терпению, посмотрела в ее и засмеялась: от глаз, и больного, всегда, прочерчены к черные стрелки...

У Маечки муж. Его Сережа. Он поджидал ее работы — высокий, с плаката, со затылком, в куртке. Кажется, он и спортсменом. Мы, женщины, им и говорили, Маечка и Сережа смотрятся, вот завидно, нами супружеская пара.

Сама Маечка не о семейной жизни. Она никогда не участия в нервных и рассказах другу о мужьях, детях, хозяйстве, здоровье. Да и на могла Маечка, не обремененная, мы: — ребятишками, — мужем, — нищетой, — болезнями.

Правда, где-то она в отделе, ложится в больницу. «А с вами, Маечка?» — «Да так, на обследование. Каждая должна следить за здоровьем». Мы, усмехнувшись, между собой. Никто из нас, бытом, роскошь себе не мог. И Маечка на месяц. Потом, не на работу, немало за счет, ушла в отпуск. Через месяца наконец появилась. В блузке со рюшей на груди.

«Ну-ка, ну-ка, покажитесь, Маечка. Это вы такую сшили? И придумали?» — «Конечно, сама. Рюши — же очень нарядно»,— в лакированных на каблучках, всегда подкрашенная, со свежей, сделанной рано, до работы, в укладочкой на голове. Только какая-то бледненькая. «Маечка, а ваш загар? Вы что, в не уезжали?» — «Да, никуда. Ведь побыть — отдых...» Что ж, конечно, в Маечкиной квартире, тебя не дергает, а холят и лелеют, отдохнуть в удовольствие.

Правда, некоторое кто-то из увидел Маечкиного Сережу в с шатенкой. «Они сидели за столиком, мороженое, шампанское, он себе на ее волос. И глядел на нее!» — «А Маечка, наивная, не подозревает. Все у в порядке. Смотрите, и пахнет...» — «Подумаешь, наверняка, Сережа с паинька».

А тем еще, Маечка к не на автобусе, обычно, а на метро. «Маечка, у теперь маршрут?» — «Да, я живу у мамы»,— «Подождите... Как у мамы? А Сережа?» — «Сережа на квартире»,— «Один?» — «Нет, развода онВ застыла тишина. Я за кульман. Маечка тщательно пальчиками снимала с пылинку. Почувствовав на мой взгляд, безмятежно улыбнулась: «Метро — очень удобно».

Потом, полгода, Маечка от нас, где-то к дому. И мы потеряли ее из виду. И не вспоминали. А было вспоминать?! Маечкины блузки с рюшами? Ее фразы и улыбочки? Ее какие-то неприятности? Да, господи, у их нет?!

А через позвонила ее мать. Сквозь всхлипывания было расслышать: «Маечки нет... Завтра похороны... Если хочет проститься...» Мы ошеломлены: «Маечки нет? Она же цветущая, молодая! Сколько ей лет?.. Это какой-то трагический случай. Ужасно...»

На мы всем от Маечкиной родственницы, маленькой, вида старушки. Качая в черной косынке, причитала: «Бедная, наша Маечка! И за ей Господь испытания послал?! А уж переживала она, муженек, Сережа этот, ее, бросил, только ее оперировали, удалили,— прикладывала ладошку к иссохшей груди. — Страдалица настоящая! Все ночи, Маруся говорила, с до ночник не выключала, с глазами лежала... А главное, не операция. Ей уж и на стало ездить. И хуже и хуже. А знал это?! Она Марусю ко в Конаково поехать, погостить. «Все у меня, мамочка, прошло. Анализы хорошие. Поезжай к Шуре, отдохни». Маруся ей поверила, ко отправилась, а Маечка же в легла. У нее, оказывается, к времени начались адские. Она и свой знала — уговорила сказать. А Марусе о сообщить попросила, когда плоха станет. В так и сделали. Мы с Марусей не в срочно приехали, а там сказали, накануне умерла. Никто в и не заметил...»

Потрясенные, мы в раз на Маечку. «Маечка, же это?» — со сердцем обращались мы к ней. Но, ни Маечкино страдания, в по-прежнему что-то любезно-милое, вежливое, «ничего, ничего, все прошло;— казалось, нам Маечка, и на губах ее легкая улыбочка. живет со женой...»

Эмилия КУНДЫШЕВА