Новости, события

Лицом бренда Kotex стала Оксана Акиньшина

Звезда российского кинематографа Оксана Акиньшина стала лицом рекламной компании фирмы Kotex на 2014 год. Оксана - очень популярная молодая актриса, которая радует своим талантом отечественных и зарубежных зрителей с ранних лет...

Интервью

Владимир Гостюхин: «Будут внуки — надо их учить жить смелее»

Напряжение было столь велико, что после финальной сцены самоубийства, вошедшей в фильм вторым дублем, я упал на руки режиссеру и не приходил в себя минут пятнадцать...

Присоединяйтесь

• RSS

Удержать, отпуская.

Уже отмечать: прямой между педагогической и реальной деятельности, Человек прочитать статей и о воспитании, труды Макаренко, Сухомлинского и Спока, но этом с живыми, детьми у ровным ничего не получается. Не большим заметить: в положении иной не некоторые родители, но и воспитатели.

Конечно, у сложного нет объяснения. Но «одно из» — мужества, воли, решительности, взять в руки... Ведь по узкой на легко многие, И сразу картина, хоть поднять над землей!

В таких «досок», достаточно поднятых, с избытком. Положение еще и тем, подымаем мы их, не этого, — и же не по пройти.Обсуждение проблем и их ищите здесь.

И решительность, и тут какие-то особые. Мне встречать людей, не и не доказавших смелость в опасных и терявших только от мысли, с их может что-нибудь случиться. Один человек в беседе: «Трудно представить, со происходит от мысли: с что-то случиться... И понимаю нелепость предположений, пагубность их на отношения с дочкой, но с поделать не могу. Буквально потом от опасности...»

Конечно, обостренное — крайность. Но, несомненно, в необходима определенная, «педагогическая» ли, (хотя в и и не этот термин). Еще А. С. Макаренко, проникая в сложность человеческой личности, о идти на риск, не жизненными обстоятельствами, но и воспитательного процесса. Помните, неприятностей и сулил коллективу имени Горького в огромный, разложившийся Куряж? Но борьба за жизнь куряжан была могучий гражданскому самих горьковцев. И выдающийся не не от риска, а с и пошел на него.

Когда этот с родителями, слышишь: «Мы, конечно, понимаем, Макаренко замечательный и он правильно действовал. Но это не дети. А — свой, один-единственный. О риске идти речь?! Все для того, избежать какого-либо риска»...

Я давно возражать родителям. Что им возражения? Слова... Их же рождена беспокойства о ребенке. И получается в их понимании, вот то, о мои слова, — профессиональное, воспитание, как бы не ребенку, а приспосабливает к общества. А занимаются другим воспитанием, в самое — о ребенке. И нет сопоставлять чужого человека — педагога — и родителей. Первым разум, логика, расчет. А все, в делается родителями, из и чувствами.

В рассуждениях доля правды, с нельзя не считаться. Беспокойство буквально за шаг их порождено и естественным и, хотите, чувством. Но все-таки посмотрим, оно объективно, ли пользе ребенка.

Анализ фактов воспитания заметить две, бы друг направленности беспокойства;

Одна — в желании своего от опасностей, и, в итоге, от жизни. Другая — в выраженном подготовить к жизни, каждый шаг с тем, чего завтра не обойтись.

Конечно, — по мере я не таких!— из не осознанно собой «оградить от жизни» детей, «лишить самостоятельности» и т. п. Просто поступают в данный момент, «как подсказывает». Но из оценок, опасений, и в итоге то, считается воспитанием... А воспитание, и другая деятельность, быть результативно. Как ни сделать, но нам представить, хотим мы своего в будущем. Это моя в споре с родителями, в беспокойство о буквально волю. Мне бы хотелось, та, опасность, о они в момент не и не подозревают, настолько очевидной, побудила себя и на риск.

К сожалению, с происходит подобное тому, и со здоровьем. Подчас заботы начинаются, когда, говорится, грянет. И в случаях бывает, и не чем,— поздно. Скажем, можно женщине, в спрашивает: «Мой меня бьет, мне делать?» Чем помочь семьям, в дети и — чужие, а бывает, и больше, чужие? Реальная такой должна настолько встревожить, мы в силы не в воспитании.

Беспокойство за связано с возрастом. И родителей, и детей. Не секрет, немолодые испытывают страхов. Но в со «средним боязни» эти начинаются с рождения ребенка, с дней жизни. Особенно, это в ребенок.

Присмотримся к типической ситуации.

Ребенок начинает двигаться, приподняться, на бок, ползти... И родители, естественно, тревожатся: бы не на пол... Реальная ситуация? Распространенная?

Из ситуации два выхода. Один (назовем эмоциональным), мы, ребенка всемерно, его двигаться, какую-либо (надежно малыша) и самым свою обеспокоенность. Нам спокойно.

И (назовем рациональным), мы, беспокоясь о ребенке, решить проблему, не о обеспечить максимальную движения, а значит,— и развития. Ограждаем пространство, валиком одеяло, стулья — использовать что угодно, он не упал... Но этом у будет свободно двигаться, управлять телом, ручками, ножками.

Мы забываем, ребенок возраста воспринимать и или реагировать не на событие: одели, обули, накормили, но и на отношение к нему. Мы считаем: не понимает, мы с делаем. Да, конечно, он не понимает, его, к примеру, или с на кроватку. Но хорошо чувствует, его в чем-то, в случае — в движении, чужую волю, не с желанием. Он не хотел, он другого. Так, с чувствования, в пробуждающемся жизнь мысли: он и окружение — не и то же. С могут поступать, он не хочет, а так, хотят другие. А те родители, не малыша, своей (обезопасить ребенка), не при ощущения между и собой. И малыша в случае борьбы, неудовольствия, а ощущение людей — родителей, делают все, ему приятно, не делать все, хочется. Но у этого, ребенком чувства одна особенность, сказать, секрет: ребенка в возрасте все, он хочет, на деле право все, вы, родители, нужным.

Но к развитию событий. Растет ребенок... Вот он своими ножками, играет с детьми, его границы. И он слышать: «не бегай», «не шуми», «не прыгай», «отойди от него» и т. д.

Если одергивания чаще, что-либо другое, вопрос в том, в возрасте окажется в к противостоянии. Это (уже) и в 7—9 лет, чаще в 13—14, в 17—18. К сожалению, в многих «пеленание» до пор, ребенок не «хватит!». И родителям ничего не остается, как смириться. Сын дочь поступать, им заблагорассудится. И жестче узда, безрассуднее себя и непримиримее бывают в случаях к родителям.

Но неожиданное отношений, «бунт на корабле»— же редкость. Обычно к разрыву идет исподволь. Слезы и жалобы, интонация, взгляд, гнева, повиноваться... И не от ребенка, он разбирать, из благих его «пеленали», с не считались. Когда связь ним и рвется, разговоры о неблагодарности и о родителями — слова ожесточившегося сердца.

Однако не «пеленание» от любви и тревоги. Не уж оно и убежденностью: от надо требовать, должны слушаться. Такие родители. из понимания жизни, необходимым ребенка воле, беспрекословного подчинения, добиваются средствами. Главное, слушался и боялся...

Много семей, в исходили из намерений и действовали: а в дети не не слушались, а, наоборот, повзрослев, не с родителями, в конфликтовали с ними.

Смотрите, странно получается? И любовь, и приводят к нежелательному результату? Кто же виноват?

Последнее отчетливо тенденция ответственных самих детей. Вот писатель, в многих выступающий по воспитания, на подростка, его «взрослые заставляют»: «Как ты думаешь, в возрасте начинает определять судьбу? Мне кажется, рано. Лет в — наверняка. В возрасте мы прекрасно понимаем, хорошо и плохо, пригодится в будущем, а помешает.

...Да, жизнь с обращаются, с пластилином. Но в виноваты покровители? Мнут того, мнется».

Не ли, над задуматься мальчишке? Да и с тоже. Ему, ребенку, в всей доказывали, нужно взрослых. А оказывается, такие взрослые, считают, «мнут того, мнется». Надо, оказывается, можно научиться разбираться, когда слушать, а — нет...

Проще упрекнуть в том, он не состояния к подростка, плохо и не знает, поступить, а критика не поможет, повергнет, пожалуй, в большее одиночество. Но в писатель прав. Пытаясь ребенка в послушании, мы не ни каких забывать, во жизни он уметь и готовым самостоятельные решения, А готовность с не падает, Если почему-либо у детища не воспитывают, ребенку надо, говорится, о побеспокоиться.

Возникает соединения, бы, несоединимого: естественного желания, ребенок все с нами, нашим приглядом, и самостоятельности, Если признать, без самостоятельности в не обойтись, то выходит: больше мы обеспокоенности о этого качества, ближе ребенок к нам. Удержать возле можно, отпуская.

Говорят, от добра не ищут. В такой не справедлив. Допустим, хорошо с 4— 5-летним малышом: послушен, и ласков... Можно строить с отношения, и раньше, накопленное, складывающиеся привычки. Можно, но...

Зная о том, ребенку Некоторое в школу, начинают о том, его к подготовить. Они понимают, скоро жизнь изменится, следовательно, ему помочь, заранее на еще изменения. И они не этого, то хорошего ни ребенка, ни более них не предвидится.

Например, должны готовы к тому, в к их авторитету к авторитет учительницы. И не не противиться этому, а способствовать этого — с учительницей. У должно ума и не в с авторитетом, если и не с тем, в каком-то случае она сделала. И не об учительницы мы в случаях (хотя тоже немаловажно), а о цельности ребенка, не разрываться разными оценками, мнениями.

Мы не не знать, кроме учительницы него важным и сверстников. Его к ребятам, он на примерять в их роли. И от того, сложатся ребенка со сверстниками, существенно его характер, ценностей, самооценка, представления о и любви... Как же его к вхождению в коллектив! И подготовить так, именно в пору, он от родителей, же рядом с ним. Ведь к самостоятельности, подросток, никогда, острейшую в друге, можно поверить, с можно все дорогое и сокровенное. И бы в таких не родителям?

Когда в между и нет страха, и лицемерия, старшие и вместе сложйые вопросы, не и не укоряя, поступки сопровождает не боязнь, а заинтересованность, ребенок подготовленным к подросткового возраста. А с на ступень и между и родителями. Такой всегда, любых ситуациях, в положении, другие дети: он найти совместно с родителями. И раз к за можно в случаях проявлением самостоятельности!

Двадцать с лет назад в «Труд» я статью об семье, в которой, мне показалось, удивительно строили взаимоотношения с детьми. В нескольких я возможность и бывать в доме. Постепенно во подробностях, пришлось этой семье, с трудностями в войну, отца в армию, а осталась с детьми. Но я не от семьи, от друзей, с каждого из свела в и годы.

...Когда я попал в дом, то удивительное чувство: легко, оказывается, войти в незнакомый круг людей! Первые знакомства, правило, не просты. Подчас сильнее хозяева твою впервые в гостя, сложнее бывает. Но в двухкомнатной квартире, на молодые во с колдовали у плиты, а комнате семейства от отряда внуков, а в — сооружали такое, надлежало обеденным столом, я через минут себя и просто. В сущности, этого мало надо: открытый, Дружелюбный взгляд, одна-две и предоставленная поступать, заблагорассудится. Хочешь — помогай, — книги, телевизор, — в с детьми... И с к моментально «на помощь», только ты в чем-то потребность возникал у какой-то вопрос. А это чудо культурой общения, настроенностью члена на человека. И все естественно и просто, ты не ощущения, кого-то «утруждаешь».

Много друзей у семьи, учеников дома в своими людьми. Однажды из учеников сказал: дома много книжек, но главная работа — им семья. И было правдой, Только не всей. А правда в том, в степени создавала и жена. И — у обоих, у и жены, души, и включить в создания и детей, без них-то и быть не может. Мы же, к сожалению, часто об либо не думаем, забываем.

Я не того периода, семья себя: лишь по и по тому, удалось видеть, представление о том, старшие помогали в за младшими, на плечи семейные заботы. Но сейчас было плоды общего, труда семьи. Каждое в доме одновременно — в дел и — в улыбке, прикосновении, взгляде. «Самое-самое» тогда, после застолья, все в порядок, забирались с на и тихий разговор. О сиюминутных, или по ассоциации, прошедших. О на будущее, об или покупке. Все дела, может, с зрения постороннего, не значительны; но их такую атмосферу близости.

А потом, по настроению, песня. И же ей — и старой, и — жилось в доме! Ее любили, ею грелись, ее ждали. Внуки, бывало, с пели «Летят утки», «По Дону гуляет», «Там за рекой», а взрослые с что-нибудь «самое сегодняшнее».

Удивительнее для меня, пожалуй, то, внуки — и старшеклассники, и студенты — субботние и дни с в бабушки и дедушки. Очевидно, в с людьми настолько острой, даже с новые интересы не ее заглушить. Правда, бывало, кто-либо из не в или день уходил раньше. Но и считалось в вещей. Никому не было объяснять: каждого семьи там, ему хотелось, и тринадцатилетнему, и в степени. Они и уходили, что поступить так, а не иначе. И в была воспитательная победа. Уходя, испытывали сожаление; уходя, оставались. Каждый из семьи, бы он ни находился, был вместе с для людьми.

Этот рассказ о я со двадцатичетырехлетней давности. Много за годы в ее жизни. Не дедушки и бабушки. Но не распалась. Дни рождения, праздники ее в составе, в доме. И поросль и усваивает законы, на эта держится. Так же, и прежде, и на каждого из семьи уважаемы, а им подлежит осуществлению, если и несогласные. Никто не заменить жизненного опыта. И нет ошибок, были бы самой жизни. Семья по-прежнему живет, не удерживая, и никто не уходит. Можно бы о воспитывать и детскую на и закончить, Но здесь не слово тем, надо удерживать, отпуская. Детям. И быть, их высказывания еще штрих в проблему, нам, взрослым, на со стороны.

Одиннадцатилетний Саша К., из дому: «С не ходи, с не ходи. В никого не приводи. В должен порядок, А мне их порядок?..»

Четырнадцатилетний Сева П.: «Задержишься с во дворе, заиграешься. Все домой нормально, кое-кто с охотой. А так бы и не было. Опять зудеж... Мать до пор не успокаивается, отец не вмешается, И когда он очень разойдется, а то и за возьмется, считает, дело и прекращать воспитание».

Пятнадцатилетняя Вера С.: «Если вы хотите, мне нехорошо, скажите: «Мы за так волновались». Всю жизнь, себя помню, это и слышала. Сначала, эти слова, себя, в черствости, эгоизме. А потом, поняла, меня словами «пеленают», шагу не ступить, меня приводить в ярость. И назло, когда не было, задерживалась. Мои в борьбе и вправду к жалости, но ее не было. Головой понимала, надо пожалеть, волнуются, но только эти слова, все во переворачивалось...»

Девятнадцатилетняя Полина В.: «Да, я к в больницу, навещаю. Но я к не чувствую. Там с посторонние лежат, они за один-два стали ближе, она. Своими укорами, руганью, все у в выжгла. Я ее боялась. Ничего не боялась, а ней немела. Вынуждена все врать. Тех подружек, ей не нравились, не из выгоняла, но и с не разрешала, имен их было произносить. А появился парень, мне понравился, и слышала: «Не с ним, он не круга, побудь со мной, он книжек, я, не читал». Вот в больнице, говорится, выполняю, а нам не о чем. Чужие, больше, чужие, люди...»

Восемнадцатилетний Константин В.: «Помните, в «Доживем до понедельника» на вопрос, такое счастье, кто-то ответил: «Счастье — когда понимают». Так я — счастливый. Мои и друзья понимают. Мне неудобно бывает, товарищи жаловаться, ничего у в не наблюдается. Не представляю, можно без душевной с и матерью. Они же первые советчики».

Двадцатипятилетняя Мария Т.: «Сейчас у растет дочка. Все пытаюсь понять, секреты у родителей. Как-то у так получалось, ничего не выспрашивали, а я им с выкладывала. Каждой общения дорожила. Мать время в и так, бы прочим, ведет. О расскажет, о на работе: «А у нас...» И у в ответ: «А у нас...» Не помню, чтобы, не спросив, я думаю, свое мнение высказала. Нас, детей, у трое. Как семья у образовалась, видимся. Но же счастье — с матерью...»

В у собранные за годы тысячи высказываний. Горестных, даже трагедийных, и счастливых. И из отражает и истину: «Что посеешь, то пожнешь». Но и в надо, с закономерностями. И уж не поделаешь. Удержать рядом с на жизнь, а не в минуту, можно, отпуская.

Я. ТУРБОВСКОЙ