Либо сила - либо рубль

Наша деревня имеет весьма смутное представление о рыночной экономике. Масса предрассудков существует на этот счет. Сказались и длительная идеологическая обработка людей в духе «социалистических ценностей», и путаница мнений, оценок, и целенаправленное подогревание страстей в отношении «буржуазного перерождения» общества.

А ведь «рыночный черт» не так страшен, как его малюют. Нужно только спокойно и беспристрастно присмотреться: в чем, собственно, его суть?

Что с нами произошло?

Экономический рынок в простейшем понимании — это сфера народно-хозяйственной жизни, в которой встречаются производитель и потребитель, продавец и покупатель, уточняющие взаимные интересы, возможности и договаривающиеся о купле-продаже.

Со стороны производителя взаимоотношения определяются тем, во что обошлось ему производство продукции, количеством и качеством ее у конкурентов, числом покупателей. Ему важно продать подороже, чтобы получить барыш.

Со стороны покупателя интерес, по сути, один: купить получше и подешевле.

Таким образом, на рынке продавец и покупатель противостоят друг другу и — никак не могут обойтись друг без друга. Впрочем, у них есть и «общая платформа»: они хотят в принципе только одного — чтобы был порядок, при котором никто им мешать не будет и не посмеет. И тут государственный закон должен четко гарантировать их права.

Что происходит на рынке, если продавец один, а покупателей много: Монополизация сбыта. Продавец может диктовать свои условия продажи. Какую бы цену он ни назначал, покупатели вынуждены принимать его условия. Напротив, если продавцов много, цену можно «сбить», так как продавцы вступают за покупателей в конкуренцию. Побеждает тот продавец, у которого «дешево и сердито».

Во взаимоотношения продавцов и покупателей могут вмешиваться другие силы. В частности, достаточно искусственно ограничить сбыт товара, чтобы «взвинтить» цены. Именно так и поступают группировки перекупщиков на колхозных рынках в городах.

Гораздо активнее, с размахом вмешивается в рыночные отношения государство. У нас, например, оно устанавливает цены на продукцию, назначает покупателя, указывает — что и сколько производить. К чему в конечном счете привела такая практика, мы, с нашими пустыми магазинными полками, теперь хорошо знаем.

К сожалению, декларируя приверженность рынку, мы одновременно взялись за «изобретение» все более хитроумных механизмов распределения и контроля. Однако нормальная экономическая жизнь отвергает принуждение государства.

Конечно, оно способно и должно регулировать рынок. Но для этого должны использоваться цивилизованные методы. К примеру, внутренние квоты (ограничения) на производство определенных видов продукции. В пределах этих квот сбыт продукции гарантируется по определенным ценам, а продукция сверх квот должна продаваться по сложившейся конъюнктуре, часто ниже гарантированных цен. Универсальное средство борьбы с завышенными ценами — налоги. Чем выше доходы производителя, тем больше налоги.

У нас же делали, да и делают ставку прежде всего на идеологические антирыночные догмы. В течение многих лет мы проводили политику так называемых стабильных цен. Но цена, как известно, есть денежное выражение стоимости товара, в основе которой — затраты. Они росли, стоимость товара — тоже, а цены оставались неизменными. В условиях таких становится просто невыгодно выпускать свою продукцию. Как быть?

Нам надо понять простую вещь: никто ничего не будет делать хорошо до тех пор, пока рынок не «включит» на полную мощность личные интересы производителей, пока существует двойной счет — административно-государственный и рыночный — в нашей экономической жизни.

Все это напрямую касается сельского хозяйства. Как же нашей деревне с наименьшими потерями встать на рельсы рыночной экономики? Прежде всего надо практически решить проблему собственности на землю. До последнего времени существовали только государственная и колхозная формы собственности. То, как использовалась земля, контролировали многие организации, но фактически ни одна из них не несла ответственности. Земля не имела реальной стоимости, поскольку не была объектом купли-продажи или аренды. Между тем в странах с рыночной экономикой цена на землю есть важнейший инструмент хозяйственной политики.

Нам предстоит провести огромную работу по оценке земли, созданию земельного кадастра, на основе которого можно будет определить стоимость каждого участка.

Кто же должен выделять землю и регулировать взаимоотношения собственников? Вопрос отнюдь не праздный, даже с учетом Закона о земле, принятого Верховным Советом РСФСР, который однозначно решил: приоритет за местными Советами народных депутатов. Допустим, что после референдума будет полностью легализована частная собственность на землю с правом ее продажи. Как тогда быть с колхозной и другими формами общественной собственности? Считать ли их разрешенными к продаже? Если да, то мы лишь еще больше укрепим монополию нынешних держателей земли в лице администрации хозяйств, которые могут заломить неслыханные цены и тем самым торпедировать развитие новых форм собственности. Думается, частная собственность на землю — не панацея от всех наших бед. Перспективна и вечная, наследственная аренда земли — наряду с частной собственностью.

Замечу, частная собственность на землю в абсолютном виде не существует нигде, она ограничивается различными запретами. Так, в Швейцарии или Австрии, если сельский хозяин желает продать свои угодья под промышленное строительство, он должен доказать правомерность такого решения. Сделать это непросто, отказы нередки. С другой стороны, собственник земли может воспротивиться государственным решениям, помешать нуждам общества, усложнить реализацию важных проектов.

Ответственность государства перед пользователем или собственником земли, безусловно, необходима, и закон должен гарантировать интересы крестьян в большей мере, чем промышленных претендентов. Это особенно важно в нашей стране, где укоренилось хищническое отношение к природным ресурсам.

Ну а кто будет решать спорные вопросы? У нас правом передачи земли в различные формы владения наделены местные Советы — в соответствии с законодательными актами союзного и республиканских парламентов. Есть предложения, чтобы споры решались в судах. Но для этого предстоит провести реформу всей судебной системы. Необходимо учредить Земельный суд как совершенно особую инстанцию. Сформированный из специалистов по юриспруденции, экологии, сельскому, лесному и водному хозяйству, он должен обладать правом законодательной инициативы.

В условиях рынка предстоит кардинально изменить систему взаимоотношений государства и аграрных производителей. Диктат исключен. Только экономические методы «управления» деревней: квоты, налоги, дотации, льготы! Принцип прост: чем отдаленнее и хуже участок, тем больше надо помогать крестьянину. Возможно бесплатное выделение участка в аренду или продажа его за символическую плату. При этом арендатор или собственник, конечно же, призван нести определенные обязательства перед государством.

Деревня в рыночных отношениях не сможет существовать без Поземельного банка, который будет под залог выдавать ссуды и кредиты фермерским хозяйствам или кооперативным союзам на приобретение техники, семян, скота, строительство жилья. Он же стимулировал бы и сельскохозяйственные кооперативы, коллективных владельцев, включая садоводческие товарищества.

Кстати, несколько слов о сельскохозяйственной кооперации. Она часто ассоциируется с деятельностью Центросоюза или нынешних торгово-закупочных кооперативов. Отношение к ним в основном отрицательное, и это понятно: высокие цены, «обдираловка», обман, диктат... У нас и тут — все «не как у людей». В развитых странах каждый фермер или крестьянин состоит, как правило, в нескольких кооперативах. Он руководствуется только собственной выгодой, возможностью быстрей найти покупателя. выгоднее сбыть свою продукцию.

У нас, по-моему, есть два пути развития кооперации. Первый — объединение в кооперативы фермерских хозяйств, второй — постепенное преобразование значительной части колхозов и совхозов в ассоциации по обслуживанию крестьян. Тогда многие ремонтные мастерские, склады, цехи, сложную технику в хозяйствах можно использовать эффективнее, организовав паевые товарищества с участием самих фермеров и арендаторов.

Готовы ли мы?

Рыночная экономика вернет крестьянина к осознанному выбору: что, сколько и как производить. Этот выбор будет диктоваться не только свободными ценами, но и местоположением участка, его близостью или отдаленностью от перерабатывающих предприятий и рынков сбыта, качеством дорог, наличием ремонтно-технической базы. Понятно, что хозяйствам, фермерам в «глубинке» выгоднее заниматься «долгоиграющей» продукцией, способной к длительному хранению: зерном, льном, семенами, племенным животноводством. Ближе к городу резоннее делать ставку на молоко, свежие овощи и фрукты.

Естественно, многое будет зависеть от квалификации крестьянина, его знаний и навыков. Тут перед нами — море проблем. Современный западный фермер владеет компьютерной информацией о рыночной конъюнктуре, знаком с банковским делом, ведет сложный учет затрат, валового и чистого дохода. Они и определяют размеры как налогов, так и дотаций из различных бюджетов — местных, провинциальных и общегосударственных. В этой области нам предстоит стать прилежными учениками, внедрить в практику систему постоянных договоров на «абонементное» обслуживание крестьян различными специалистами, причем их дипломы и характеристики не будут играть особой роли — самым главным будет компетентность специалиста, его профессиональная репутация.

Вообще, учиться придется много и долго. Деревня пока знакома лишь с колхозным рынком, но плохо представляет себе рынок как систему экономических отношений в государственном и местном масштабе. Механизм рынка лишь в принципе прост, но по своей глубинной сути представляет собой целый комплекс финансовых, хозяйственных, политических связей на саморегулирующейся, самонастраивающейся основе. Должны возникнуть особая этика и культура отношений, которые культивируются законами. Это сложный и длительный процесс, рынок нельзя ввести «указом» ни с завтрашнего дня, ни даже через год.

Наша деревня привыкла к уравниловке и твердой зарплате. Многих раздражают предприимчивость, достаток соседа, пугает риск. Что поделать — так мы «воспитали» целые поколения крестьян. Прибавьте к этому «контору», консервативную бюрократию, стоящих насмерть в защите своих интересов.

Приверженность к рынку должно продемонстрировать прежде всего государство — своей правовой и экономической политикой. И чем скорее мы сделаем крестьянина действительно свободным, чем активнее он будет работать на себя, а значит, и на общество, тем больше будет продовольствия в наших магазинах.

Либо сила, либо рубль — иного выбора в экономике не было и нет. Мы долго делали ставку на силу, пытались сломать экономические законы, заменить рынок палкой, изгнать из жизни или изуродовать до неузнаваемости рубль, прибыль, конкуренцию, объективные цены и рыночное равновесие, процент и кредит, акции и облигации, биржу, реальный валютный курс и обратимость рубля, сбалансированный бюджет — все эти попытки, как мы сейчас убедились, не привели к желаемым результатам.

Эти ошибки — и есть наши сегодняшние проблемы. Очень трудные проблемы. Мы решаем их с большим напряжением, а порой даже и не знаем — как решать.

Прежде всего необходимо насыщение нашего рынка средствами производства и предметами потребления. Тут решающую роль должны сыграть разгосударствление собственности, аренда, фермерство, хозяйственная самостоятельность, импорт продукции, кредит валюты и умение ее заработать.

Второй центральный вопрос — структура и уровень цен (оптовых, закупочных и розничных). Реформа цен уже началась. Нам предстоят трудные времена, но иного выхода нет, подорожание — расплата за насилие над экономикой. И тут главная задача — защитить малоимущие и средние слои населения от нищеты дотациями и льготами, вовлечь их, насколько это возможно, в предприимчивый труд.

Государству придется отказаться от искусственной поддержки убыточных хозяйств.

Положа руку на сердце скажу: не очень-то готовы мы к этим радикальным переменам. Но что делать? Страна подошла к самому краю экономической пропасти, и мы должны в конце концов понять: надо не придумывать что-то небывалое, вымученное, искусственное и потому обреченное на гибель уже при рождении своем, а овладеть тем, что сама жизнь «придумала» за тысячи лет развития человечества,— рынком.

Вячеслав КРУГЛОВ