Интервью

Владимир Гостюхин: «Будут внуки — надо их учить жить смелее»

Напряжение было столь велико, что после финальной сцены самоубийства, вошедшей в фильм вторым дублем, я упал на руки режиссеру и не приходил в себя минут пятнадцать...

Оказывается...

Наука и спорт

Высокие достижения спортсмена зависят не только от физической формы, но и от того, как он экипирован. Спортсмен может и не знать, сколько всяких ноу-хау вложено в его победу.

Присоединяйтесь

• RSS

Лучшее приданое.

Вторая стадия развития ребенка — это, по сути дела, его психологическое рождение. Если в первой стадии ребенок физически родился, отделившись организмом от матери, то психологически, как вы помните, он остался неразрывен с родителями. Насильное разъединение его с родными опасно для психического здоровья примерно так же, как преждевременные роды для физического. Тут нельзя спешить. Разъединение должно проходить медленно и постепенно, с 9 месяцев до двух лет.

Это стадия противозависимости, когда малыш должен познакомиться с окружающим миром и обнаружить себя в этом мире, что он «есмь», что мир у его ног доступный и доброжелательный, что он может без боязни оставаться здесь один, без привычных взрослых, что это его мир. Родители же должны давать себе отчет в том, что в этот период ребенком движет природное любопытство, которое обеспечивает развитие и завершение второй стадии.

Как когда-то с невыразимой серьезностью и сосредоточенностью младенчик, лежа в кроватке, разглядывал свою ручку с шевелящимися пальчиками, так теперь он обследует любую вещь, попадающую в поле зрения. Родителям важно помнить, что в психологическом плане это сейчас для него самое главное, и позаботиться о том, чтобы ребенка окружали подходящие для удовлетворения его естественного любопытства вещи, чтобы ему все было можно. К чему бы он ни тянул свою исследовательскую руку, родители должны поощрять с улыбкой: «Можно, можно». Все, что нельзя, нужно просто убрать, закрыть, заклеить, вынести с глаз долой.

«Нельзя» должно быть очень редким и только тогда, когда действительно нельзя, то есть налицо угроза здоровью самого ребенка или кого-нибудь другого. Чтобы слово «нельзя» стало для ребенка сигналом опасности, а не выражением необоснованного силового давления родителей, первый опыт знакомства с этим словом должен быть подкреплен физическим ощущением: утюг, чайник, кастрюля — нельзя, и тут же слегка обожгите пальчик; иглы, ножницы, нож — нельзя, и тут же слегка уколите. Тогда звучание слова «нельзя» будет нести весть об угрожающем, предостерегать от опасности.

А представьте, что ребенку «нельзя» мамину шкатулку (которую маме не хватает ума убрать с глаз подальше и не искушать дитятю), но однажды в подходящий момент он до нее доберется и обнаружит массу потрясающе интересных и совсем неопасных вещей, что тогда? Не станет ли «нельзя» для ребенка тем, до чего непременно нужно добраться, только чтобы мама не видела, ибо вся опасность только в ней самой и заключается: нашлепает, накричит. Не с этими ли детьми происходят несчастные случаи, стоит лишь родителям отвернуться на минутку? Ребенок должен верить взрослым «нельзя», и потому лучше использовать это слово строго по назначению.

Вдумайтесь: ребенок столько в это время видит первый раз в жизни! Вспомните собственные ощущения, когда вы нечто встречаете впервые: и любопытство, и опасение. Вот по этой самой причине очень важна доступность взрослого: в любую минуту вы должны быть готовы откликнуться на взгляд, зов, плач ребенка, каким бы делом вы ни были заняты,— развитие вашего ребенка сейчас важнее.

Незначительность и мелочность проблем малыша обманчивы. Цена этим проблемам — ощущение своей безопасности, доверие к миру, в который он пришел по вашей, между прочим, воле (а если и против, так ответственность ваша только возрастает). Да от вас и требуется всего ничего: откликнуться, улыбнуться, успокоить, уверить, что ничего страшного не произошло, и малыш воодушевится для новых исследований. Но некоторые мамы ухитряются быть рядом с детьми, и в то же время оставаться для них недоступными. Вот малыш, хныча, тянет маму за юбку, надо бы разобраться, что это там на него «прыгнуло» с высокой полки. Но мама поглощена бесконечными телефонными разговорами или чем-нибудь подобным и раздраженно отмахивается, как от надоедливой мухи: «Иди, иди играй». Да еще и посетует, мол, что за ребенок такой, игрушек — гора, играл бы да играл себе, нет, все куда-то лезет, все ему нужно... И вот уже в порыве благородного гнева запихивает вопящего страдальца в манеж и вываливает на него груду погремушек, которые тот давным-давно исследовал и на ощупь, и на звук, и на глаз, и на зуб и которые теперь не представляют для него ровно никакого интереса. Ну, разве что повышвыривать их куда подальше из манежа. Ребенок вполне нормально действует, чего о маме не скажешь. Просто до игр он еще на дорос. Его точит жажда познания, ему страшно любопытно, куда это он попал, что это за мир такой вокруг. Надо же как-то определиться, как дальше жить, не держаться же всю жизнь за маму. Умная мама интуитивно услышит этот «монолог» своего растущего малыша и всегда найдет, что подсунуть под его любопытствующий нос: в десять коробочек заложит интересную штучку, в десять бумажек завернет, все полки и ящики, до которых он может дотянуться, заполнит всякой всячиной. Пока тот, сопя и кряхтя, все это обследует, много можно успеть по хозяйству. Но, главное, не забывать вовремя откликнуться, мало ли что напугает или встревожит ребенка.

Если же мать недоступна, вечно отмахивается, с ребенком может произойти одна страшная вещь: он начинает воспринимать свою маму как плохую. Ну, подумайте сами, она бросила его, предала, оставила один на один с еще незнакомым миром, прежде чем он определил степень своей безопасности в нем, прежде чем он узнал, что можно, а что нельзя. А инстинкт самосохранения твердит ему, что все незнакомое может таить угрозу. Ребенка охватывает непроходящая тревожность. Но ничего этого он, конечно, не может выразить словами. Просто иногда, как может показаться, ни с того ни с сего может затопать ногами, заплакать, крича: «Ты плохая, плохая!» И... попадет в разряд капризных. Хотя капризы, скорее всего, показатель некомпетентного, неадекватного отношения взрослых к детям. Недоступная мама просто насильно отделила от себя ребенка, когда он еще не готов к этому. И когда детей отдают в ясли, в прямом и в переносном смысле отрывая от родителей, их психологическое развитие тормозится. Няни ведь тоже вроде и рядом, но недоступны. Где уж няням вникать в психологические проблемы каждого — поплачет и перестанет, — успеть бы минимальный физический уход обеспечить. Короче говоря, вторая стадия не получает завершения. То же происходит и в, казалось бы, прямо противоположном случае: это, как правило, с любвеобильными бабушками, которые всегда рядом, всегда доступны, но не допускают разделения, искусственно затягивая первую стадию созависимости, шагу ступить не дают. Все-то у них нельзя, даже с кухни, не видя, чем занят ребенок, на всякий случай кричат «низ-з-зя». В конце концов, постоянно получая по рукам, ребенок убеждается, что любопытство — это плохо, что все вокруг полно страшной опасности и все угрожает его жизни и единственное, что может продлить его дни и что ему остается в этой жизни,— это сидеть около бабушки на лавочке, бдительно держаться за ее юбку и никуда «не рыпаться», тем более что и бабушка весьма довольна: «Так-то спокойнее». А что дитя без нее шагу ступить не сможет, так это будет потом. За это расплачиваться будет сам ребенок.

И еще есть крайне нежелательное обстоятельство в этот период: конфликтность или развод родителей. Если отец и мать в это время займутся выяснением своих отношений или, что того хуже, затеют бракоразводный процесс, над ребенком нависает угроза. Мало надежды, что занятые собой родители не станут втягивать в конфликт несчастного ребенка. Не просто втягивают, а делают главным орудием битвы и взаимных пыток. Иногда оба, а чаще мать изощряется, чтобы восстановить ребенка против отца, выставляя того в самом неприглядном виде. Но для ребенка еще нет отдельно папы и мамы, для него это неотделимые части его самого, и если его пытаются убедить, что одна его часть, ой, какая нехорошая, то единственное, что ребенок понимает, — это то, что он плохой. Кто из вас не видел детей постоянно скандалящих родителей, их недетски тревожные, тоскливые, виноватые глаза? Кстати, о глазах. Такие дети избегают контакта глаз и даже тактильного контакта (прикосновений, объятий). Это характерно и для детей, эмоционально отверженных в семье, для которых родители недоступны.

Такими могут стать и дети, которые неоднократно подвергались разрыву с родными более чем на двое суток: больница, пятидневка, отъезд родителей в отпуск или длительную командировку. Эти ребята боятся быть брошенными, насторожены, недоверчивы. Их мир как бы поделен на хороший и плохой, черный и белый, без оттенков. Они дают высокий уровень криминала, особенно в подростковом возрасте. Поскольку вторая стадия не завершилась и они остались противозависимыми, они постоянно испытывают потребность разделения с людьми, от которых зависят, стараются обрести наконец образ себя отдельного. Но, вырвавшись от родителей, тут же попадают в зависимость к кому-то еще. Это про них говорят: «Попал под влияние улицы». Потому что при всей своей устремленности к независимости они боязливы, безынициативны и способны быть только исполнителями чужой воли. Во взрослой жизни они становятся теми, кто безропотно следует властям и сильным мира сего, а тот, кто следует, не может быть свободным. Они попросту боятся свободы, им нужен кто-то, за кем можно было бы следовать, не важно куда.

И все же природа не останавливается на полпути, бессознательно такой человек будет искать того, кто помог бы ему завершить психологическое развитие, обрести представление о себе и своих возможностях, о границах своей безопасности, поверить в свои силы. Но поскольку все это не осознается и не может быть выражено словами, то он и не получает от окружающих ожидаемого. Они не понимают, чего от них хотят, чем этот человек недоволен, почему такая неудовлетворенность отношениями с друзьями и знакомыми. В семейной жизни такие противозависимые люди более всех подвержены разводам. Им трудно быть вместе, они постоянно демонстрируют свою независимость (выдают желаемое за действительное), могут неделями не разговаривать, чуть что: «Развожусь, без тебя проживу». А, с другой стороны, им постоянно нужен кто-то, на кого можно оглянуться в затруднительный момент, одни-то они все еще не могут, не дали им в свое время разъединиться. Вот они и мыкаются, как Цапля с Журавлем. И друг другу нужны, и отдельно побыть хочется, и боятся на шаг отпустить другого. И впрямь хомуты: не могут достигнуть свободы, кроме как путем разрыва, развода. Но тут же снова начинают искать «хомут». И счастье такому противозависимому супругу, если ему попадется «половина», достаточно зрелая психологически, чтобы помочь завершить стадию разделения без разрыва, без развода; чтобы постепенно, день за днем помочь постигнуть простую истину, что супруги не сиамские близнецы и им нет необходимости абсолютно все делать вместе, любыми способами принуждая к этому друг друга.

Можно прекрасно жить семьей, имея разные увлечения и интересы, по своему усмотрению использовать личное время, позволяя то же другому, оставлять право супругу на личные предпочтения, независимые занятия. Понять, что ты не чей-то придаток, а вполне своеобразное, завершенное создание. И другой человек пришел в этот мир вовсе не затем, чтобы «состоять при тебе».

А если и другая половина столь же противозависима? Тогда постоянная изнуряющая борьба до взрыва, катастрофы, развода.

Вот о чем стоит побеспокоиться родителям в свое время. Лучшее приданое к свадьбе — это завершенные стадии психологического развития детей. А для этого, повторимся, с 9 месяцев до двух лет надо не отрывать от себя ребенка, быть всячески ему доступными, давать пищу его ненасытному любопытству и пространство для его исследовательских поползновений. Постараться, чтобы мир вокруг предстал ребенку открытым и доброжелательным, а сам он в этом мире ощутил бы себя желанным, своим, очень нужным, ну, просто необходимым. И тогда уже на третьем году жизни малыш решительно шагнет в третью стадию развития, в которой природой запланировано обретение самостоятельности или независимости.

Т. ДЫМНОВА.