Интервью

Владимир Гостюхин: «Будут внуки — надо их учить жить смелее»

Напряжение было столь велико, что после финальной сцены самоубийства, вошедшей в фильм вторым дублем, я упал на руки режиссеру и не приходил в себя минут пятнадцать...

Оказывается...

Наука и спорт

Высокие достижения спортсмена зависят не только от физической формы, но и от того, как он экипирован. Спортсмен может и не знать, сколько всяких ноу-хау вложено в его победу.

Присоединяйтесь

• RSS

Детский вопрос.

Расскажи, когда ты была маленькая! Эта одна из самых любимых тем семейных рассказов. И она почти неисчерпана. Хотя есть родители, которые не любят или не умеют вспоминать о своем детстве. Другие же, молодые папы и мамы, так сосредоточены на настоящем и будущем, что о детстве пока не задумываются. Зато дедушки и бабушки вспоминают с удовольствием, иногда даже слишком.

У ребенка есть опыт в мире детства, в нем он дома. И когда папа или мама рассказывает о своем детстве, они словно бы становятся на один уровень с сыном или дочкой, хотя бы на время. Они вступают в понятный детям мир. Происходит волшебное смешение действительности п вымысла, что служит основой игры в «представление». Ребенок прекрасно понимает, что мама теперь не вихрастая деревенская девчонка, а папа не плаксивый мальчишка, который боялся собак и куриц, однако же их детские приключения он переживает с глубоким интересом, будто все происходит сейчас и на самом деле.

Такое сближение двух уровней, взрослого и детского, — очень важный фактор, как игровой, так и эмоциональный, объединяющий ребенка и родителей. Он позволяет растущему человеку идентифицировать себя с папой и мамой: они были такие же, как я теперь, значит, я будут как они! То, что родители не стесняются своего детства, весьма важный момент для взаимного сближения.

Для маленького человека тот факт, что родители тоже были детьми, в некотором роде неожиданность. Поэтому такие рассказы он обычно хочет слушать вновь и вновь и с дополняющими подробностями. А интересные обстоятельства всегда найдутся. Однако при одном условии: рассказ должен быть откровенный, прямой, правдивый. Из него не может выглядывать назидательная задача, вот, мол, я был образцовым и послушным ребенком и ты должен быть таким же. В подобных случаях дети не просят «мама, расскажи!», а закрывают уши и настраиваются на защитный лад: «ну, началось».

Поэтому мы вспоминаем детство вместе с сыном или дочерью радостно и откровенно.

Вы меня больше не любите? Мать возмущается: «Когда же наконец ты прекратишь безобразничать? Замучилась я с тобой!» А сын или дочь думает: «Я самый плохой на свете!» Мать говорит: «Я так измотана и ничего не могу делать, почему ты так себя ведешь?» А дочь или сын думает: «Мама устала».

Естественно, что удовольствие и неудовольствие поведением ребенка мы используем как средство давления на него. Вопрос в том, правильно ли мы их используем?

«Не буду больше тебя любить ни капельки»,— заявляет усталая мама и полагает, что сын или дочь тотчас же пойдет и сделает все возможное, чтобы вернуть ее любовь. А своей фразой она его или ее исправляет. Да и правда, некоторые дети сделают все возможное, чтобы мама их снова похвалила, но об исправлении даже и речи быть не может. Подобный в определенном смысле эмоциональный шантаж всегда весьма рискован. Одни дети забудут мамины слова — и не исправятся. Другие будут от них страдать — но тоже не исправятся. А потом мамы и папы жалуются на их нечуткость, тупость, безразличие.

А тут в большинстве случаев нам придется взять под защиту детей и наказать родителей. Заявлять о своей любви к ребенку и словно бы играть с ней в лотерею — очень сильное и даже, можно сказать, крайнее средство воспитательного давления. Поэтому будем осторожны: оно легко поддается инфляции. Если его использовать каждый день при разных мелких недоразумениях, оно очень быстро становится фразой, не содержащей особого смысла.

Если мы ставим любовь, материнскую или отцовскую, против шалостей сына или дочери, то мы действуем на несоизмеримых уровнях и вряд ли можем ожидать успеха. Когда ребенку говорят, что его больше не любят, у него возникает чувство беспомощности, одиночества, брошенности. То есть он теряет жизненную уверенность. Подобное душевное состояние для него болезненно и тягостно. И естественно, ребенок хочет из него выбраться. И тут мы подходим к самому существенному. Чувство одиночества, брошенности само по себе никого на правильную дорогу не выводит. К ней ведет именно уверенность, что мы любимы, что кто-то кровно и сердечно в нас заинтересован, что он не оставит нас и в самом худшем положении, поэтому мы должны поступать так, как любящий нас считает лучше. Родители дарят ребенку эмоциональную уверенность. И если вдруг однажды в серьезной ситуации эту уверенность они отнимут у него, то должны снова вернуть. Они обязаны сделать этот решительный шаг, обязаны быть детям защитой и опорой. И не рисковать, иначе защитой и опорой, скорее всего мнимой и выдуманной, станут другие люди. Например, товарищи из подростковой компании.

З. Матейчек