Интервью

Владимир Гостюхин: «Будут внуки — надо их учить жить смелее»

Напряжение было столь велико, что после финальной сцены самоубийства, вошедшей в фильм вторым дублем, я упал на руки режиссеру и не приходил в себя минут пятнадцать...

Оказывается...

Наука и спорт

Высокие достижения спортсмена зависят не только от физической формы, но и от того, как он экипирован. Спортсмен может и не знать, сколько всяких ноу-хау вложено в его победу.

Присоединяйтесь

• RSS

Ванечка вернулся!

Здравствуйте, милая Наталья Владимировна!

Год прошел со дня нашей встречи — целая вечность. Все мое существо тогда было сжато в пружину. Боль, неизвестность, горечь за нашего «маленького» солдата...

Сейчас сын демобилизовался. Пришел завшивевший, худющий, оборванный — вот вся награда «за отличную», как в характеристике написано, службу, «честность и преданность Родине».

Ванечка прослужил 20 месяцев, из них половину колесил на своей КШМ радистом по Чечне и Дагестану. Все это время сотрудники в школе, даже дети-воспитанники как могли поддерживали меня. И дочь Ирина твердила одно: «Мама, ты у нас самая сильная, только твоя материнская любовь, вера, доброта спасут его. Слезы беду приносят».

Письма приходили от Ванечки добрые, заботливые, с описаниями Кавказа: гор, природы, растений, неба. А однажды получила сразу три письма—с сообщением, что он был в госпитале; со стихами ко дню рождения, который уже давно прошел.

Как я ждала своего сына, а встретили его мои интернатовцы. Мы ездили на годовщину к моей тете, я отпросилась с работы, а Евгений Васильевич — муж— безработный. Подменную Верочку просила побыть с нашими шестиклассниками. Приехали домой, смотрю, моя Верочка идет по двору.

— Верочка, что случилось?—Я думала о шестиклассниках, а она уже успела Евгения Васильевича предупредить, чтобы мне сразу не говорили. Женя не выдержал и с улыбкой вымолвил:

—Да ничего с твоими шестиклассниками не случилось. А в школе Ванечка ждет...

Что тут было! Скорее, скорее в школу!

— Верочка, а он целый?

А что должна была ответить Верочка? Это я уже сейчас так рассуждаю. Она Ивана раньше не видела, сама молоденькая и работает у нас недавно.

—Валентина Ивановна, такой он красивый мальчик, высокий...

— Верочка, я знаю, что он длинный, что красивый, руки-ноги целы?

— Да что вы такое говорите, Валентина Ивановна!

Оказывается, он пришел домой, звонил, звонил... Пошел к соседям — и там никого. Отправился в школу, Верочка его и встречала.

— Валентина Ивановна работает?

— Нет. А вы ее выпускник?

— Я ее сын.

Стоит длиннющий (183 см) оборванец с землисто-серым от голода и холода лицом.

Уже позднее рассказал, что, если выйдешь из части одетым по форме, с красными погонами, стреляют либо в лоб, либо в затылок, вот и готовят какие-то гражданские одежки. Не оставляют в покое демобилизованных и в поезде. Билет вручили до Ростова, а до нашего городка (это еще 1б0 км) как хочешь, так и добирайся. Ни копейки, ни корочки хлеба на дорогу.

Весь диалог слышала Ванечкина учительница начальных классов, вылетела: «Верочка, не отпускай его». Обняла, поцеловала, поздравила с возвращением, повела в столовую. Видела все это наша молоденькая директор школы: «Покормите, отведите в сауну, он весь замерз».

Вот так и встретили.

А одет был: шерстяной (мамин) свитер на голое тело, камуфляжный костюм и курточка из кожзаменителя. В тот день, как назло, мороз был.

Разжалась моя пружина, я взвыла нечленораздельным воем, и вот уже сколько времени прошло, а я все не верю, что наш маленький «Дядя Ваня» (это его прозвище) дома.

Домой пришли: «Ванечка, раздевайся». А он мне: «Я не могу, мама... Мои вещи куда-то нужно... У меня «бэтээровцы».

— Это как понимать?

— У меня вши нательные.

— Ну что ж, давай в ванную, зальем все кипятком.

И тут-то я увидела, что на голом теле — ни рубашки, ни майки — шерстяной свитер.

— Ванечка, почему не писал? И трусы, и майки я бы выслала и тебе, и твоим товарищам.

Засмущался и говорит: «Мы выбирали такую одежду, где нет швов».

На голове у сына я обнаружила шелушащийся шрам, а на ногах синюшные шрамы. Отделался шутками на вопрос, что это за раны были.

Много, очень много рассказывал в первый день. «Я тебе все расскажу, чтобы ты больше не плакала. Я на «кэшеэмке» служил, это командно-штабная машина с радиостанцией. Собирал ее, ремонтировал, если надо, и кочевал по всей Чечне и Дагестану».

В дневнике, который он вел, я насчитала 42 пункта. Начало в этом дневнике: «Мне нужно было уйти в армию, чтобы понять, что такое дом...»

Это я наставляла его: если будет плохо — напиши письмо, не сможешь — заведи дневник, будет легче. Вот так появился этот блокнотик-дневник.

Милая Наталья Владимировна, поневоле сравниваю, как ждала, как встречала 10 лет назад из армии старшего сына Васю.

Он служил в Чехословакии танкистом. С какой гордостью шел в шинелке, как красовался в своем армейском костюме, рубашке с галстуком.

И самой большой ценностью был чемоданчик, где уложены были подарки всем-всем: маме, папе, бабушке, сестричке, братишке, дружкам.

Я до сих пор храню духи «Ландыш», они по-своему оформлены—с цветами внутри флакона. И маме из Чехословакии — босоножки. Мама носит 35-36, а куплены были 38 размера. «Мама, я примерял на себя, больше не на кого было». Я их берегла, эти босоножки я подарила его жене. С гордостью просила ее (она тоже, как и я, Валентина Ивановна): «Валечка, этот подарок двойной — из Чехословакии, и я с радостью тебе его дарю». А эмблемки танкиста он и сейчас цепляет на рабочую одежду.

А эта встреча?! Оборванец, голодный, почти голый, с «бэтээровцами» по морозу...

И это мы стали «лучше» жить, а тогда жили плохо?

Огромная радость у нас: Ванечка вернулся, вернулся с руками и ногами и со своеобразными проклятиями. Он привез кусочек бюллетеня на выборы.

«Ванечка, зачем ты это берег?».

— Мама, к кому они пришли с этими бюллетенями, их здесь более ста человек. Хоть один из них был у нас, встретился, спросил, как мы живем, спросил наших «бэтээровцев», как им на наших шкурах живется? Все проголосовали против всех. У нас были дудаевцы, был начальник штаба Дудаева, они нашли и время, и слова с нами поговорить, а все остальные только просили наши голоса... Войну можно прекратить за один час, повинно во всем наше правительство, им выгодна война, мясорубка.

Как страшно это слушать, видеть исхудавшее тело собственного дитя! Уходил в армию, верил маминым словам. «Мальчик рожден, чтобы служить, быть защитником семьи, Родины. Девочка рождена, чтобы родить здорового ребенка», — так я наставляла всех своих выпускников, не были исключением и собственные дочь и сыновья.

Слова дошли до моих собственных детей, но страна по-своему распорядилась их судьбами.

У Ирины (она вышла за второго мужа) родился третий ребенок. Один от первого мужа, двое от второго. Первый, Андрей, ходит в шестой класс, второму — Женечке (в честь деда) — 3 года, а третий родился 2 ноября 1995 г. Она прислала телеграмму: «Родился 2 ноября вес 3,5 кг. Ирина».

Я недоумевала: зачем назвала Иванушкой, тут этого не дождешься, а она еще одного будущего солдата назвала Иванушкой.

Как возмутился Женя, как он защищал красоту имени Иван, как защищал Иринку!

Простите, Наталья Владимировна, меня за это письмо. Все пока кончилось хорошо. Ванечка вернулся, учится в техникуме, встретили его там очень тепло, готовит курсовую, а потом диплом. Переписывался с девочкой, она на три года его моложе, сейчас учится в техникуме. Значит, все хорошо. Я ее благодарила за то, что писала Ванечке письма. У нас уже много раз была. Не все у меня получилось складно, но вы меня поймете и простите за сумбур.

До свидания! Обнимаю, целую всех.

Валентина ИВЛЕВА