Интервью

Клара Новикова: "Для меня нет запретных тем"

Раньше мне казалось, что, если целый вечер выступает один артист разговорного жанра,— это скучновато. Но на концерте Клары Новиковой убедилась, насколько была не права. Как она умеет общаться с залом! Да и зал, казалось, превратился в единое целое, внимал артистке, затаив дыхание. И смеялся, просто до изнеможения.

Оказывается...

Наука и спорт

Высокие достижения спортсмена зависят не только от физической формы, но и от того, как он экипирован. Спортсмен может и не знать, сколько всяких ноу-хау вложено в его победу.

Присоединяйтесь

• RSS

Учебник, учитель, урок

Мы активно включились в работу по компьютеризации школьного обучения»... Бодрый голос звучит явным диссонансом моим мыслям, и я с досадой выключаю радио. Нет, я не противник технического прогресса и обновления учебного процесса. Просто я теперь родительница с опытом. Когда же три года назад мы с сыном шагнули на порог дома, который призван наполнить светом, теплом и мудростью новую ученическую жизнь мальчика, я и не подозревала, что скоро будет мучить меня крамольный вопрос: а учат ли в начальной школе?

В детский сад сын не ходил — выручили бабушка с дедом. К шести годам читал по слогам, считал, писал печатными буквами. Любимым делом было что-нибудь рассказывать, иногда выдумывал сущие небылицы. В школу пошел с интересом.

С учительницей нам повезло: умная, справедливая. Казалось, за сына можно быть спокойной. Но начались занятия, но я убедилась, сколь непросто сегодня даже такому опытному учителю, как наша Алевтина Алексеевна. На первом же собрании родители услышали: «Нужно активнее помогать детям в подготовке уроков: программа насыщенная, в классе все сразу усвоить ребятам трудно». Кто-то при этом тяжко вздохнул, готовясь взять на себя новую «ношу», кто-то про себя решил: сами справятся! А кого-то на собрании вовсе не было... Мой выбор: будем с сыном учиться вместе. Это «вместе» и дает мне сегодня право говорить о недостатках в обучении в начальной школе, которую в этом году мой ребенок благополучно закончил...

...Их класс был самым обыкновенным. 35 учеников, все очень разные. И все по результатам предварительного знакомства, которое состоялось при определении ребенка в школу, готовы к обучению. Но очень скоро стало ясно, что большинство ребятишек даже «под крылышком» опытной учительницы и с помощью семьи никак не могут поспеть за аршинными шагами программы. «Так на кого же она, эта программа, рассчитана?» — задавалась я вопросом уже в сентябре. Если не на вундеркиндов, то на сверхусидчивых, одаренных, невероятно сосредоточенных детей и, конечно, абсолютно здоровых. Но много ли таких целеустремленных, трудолюбивых и без всяких отклонений? А вот школьников с повышенной нервной возбудимостью, рассеянным вниманием и другими нарушениями в психофизическом развитии сегодня немало.

Став по сути дела «дублером» своего сына, я не раз убеждалась в том, что нагрузки в первом классе — и учебные, и связанные с необходимостью приноровиться к новым порядкам школьной жизни — поистине гигантские. При этом постоянная спешка во всем: скорее, не успеваем! Только-только «пробежали» буквы — и тут же одно за другим орфографические правила. А у малыша никак не получается одновременно и выводить «крючочки и кружочки», и помнить, что часто «слышится одно, а пишется другое». Кто-то не так держит ручку, у кого-то неправильно лежит тетрадь, тот забыл, как буква пишется,— нужна помощь! Но учитель — даже опытный! — просто не успевает заметить, поправить, помочь. К тому же в Классе тесно, ребятам сидеть, мягко говоря, неудобно. И к недополученным знаниям и непониманию добавляются: корявый почерк, согнутые спины, общие недомогания. И нет уже ни радости от учения, ни желания узнавать что-то новое, ни спокойствия в семье. И возникает у ребят убеждение: от школы одни лишь неприятности.

Так рождается (иногда уже в 1 классе) стойкое нежелание учиться. Сколько ребятишек в первые два месяца просятся «обратно в сад»! Учительница успокаивала нас, родителей: ничего, привыкнут. А ко второму классу окончательно все образуется: поправится и почерк, и техника чтения, придет и быстрый счет.

Но следующей осенью нас встретила новая учительница — выпускница педучилища. Первое, что насторожило,— ее слова: «Скоро начинаем таблицу умножения — учите ее дома, на уроках времени не будет...» «Вот тебе раз,— подумала я.— Таблица — именно то, без чего не обойдется никто. Почему же на нее не хватает школьного времени?» Кто-то по рекомендации педагога «гонял» свое чадо по таблице, кому-то было недосуг. В результате с умножением и делением у ребят нелады и поныне. Взрослые сердятся, ругают «лентяев». Но разве это вина лишь учеников? Может быть, причина неудач в методике обучения или в низком профессионализме учителя?

Помню, как озадачил меня и такой факт. В разгар изучения таблицы вдруг на один урок появилась новая тема: дети познакомились с прямоугольником. А на следующий день вновь вернулись к таблице умножения, чтобы надолго забыть о четырехугольнике с прямыми углами. Почему? Зачем?

...День ото дня я все отчетливее видела, как трудно молодому педагогу с детьми. Нелегко ей было и с нами, родителями. Вся ее работа демонстрировала несовершенство подготовки учителей для начальной школы в педучилищах, иначе она не выглядела бы столь беспомощной и некомпетентной. Но совсем тяжкие времена для детей настали в середине учебного года. Наша учительница тяжело и надолго заболела. И тут второклассники просто, что называется, «пошли по рукам».

К счастью, по роду своей работы я могла уделять сыну 2-3 часа каждый день, чтобы объяснить, научить, проверить. Ежедневно он заново переписывал классную работу, проработав все, что нужно усвоить на уроке, а уж потом брался за домашнее задание. У ребенка, по сути дела, получалась двойная нагрузка! Но выхода иного не было.

Сидя с сыном за уроками, я постоянно думала о тех его одноклассниках, которым дома никто не поможет: родители-то приходят с работы поздно. А есть ведь и совершенно равнодушные к трудностям ученика взрослые. С продленкой же в нашем классе было столь неблагополучно, что многие старались не отдавать туда своих детей...

Когда к третьему классу выздоровевшая учительница вернулась, на первом же родительском собрании мы услышали: «Ребята читают плохо, пишут безобразно, считать не умеют...» И это звучало явным упреком не коллегам, а нам, мамам, папам и бабушкам. Однако никто не отважился спросить: «Зачем же тогда наши дети ходят в школу? Разве научить читать, писать, считать — не ее первейшая задача?» Многие готовы помогать своим детям, но целиком взять обучение на себя?! К тому же у родителей нет специального образования, у каждого своя работа, масса иных проблем. Когда же нам решать дома задачи, учить таблицу, писать диктанты, читать тексты по пять раз?

После этого собрания я окончательно смирилась с тем, что чудеса бывают лишь в сказках и «школьное чудо» не состоится, что и впредь нам предстоит «самообучаться». Именно с того дня я стала отмечать для себя педагогические нелепости, ошибки, просчеты, которые так мешают маленьким ученикам в их труде. С ними неизбежно сталкиваются и родители, проявляющие интерес к домашним урокам ребенка, заинтересованные в том, чтобы школьная жизнь не превращалась для него в мучение.

Начнем с математики. Раскроем учебник для третьего класса, выпущенный в 1987 году шестнадцатым изданием. Казалось, все в нем должно быть многократно выверено практикой. Но даже мой некомпетентный взгляд замечает, сколько же в книге несуразностей: нелогично и несвязно подан материал, запутаны правила и задания, много опечаток. А уж о языке и говорить не хочется! Как, например, понять такое вот «разъяснение» на 15-й странице: «Любой точке на чертеже можно дать «имя». Для этого около точки ставят большую латинскую букву. А следом за «большими латинскими» рассыпаны по учебнику и «маленькие латинские» d, с, f... Даются задания отыскивать прямоугольники и треугольники «с вершиной в точке F». Но кто и когда учил латинскому алфавиту третьеклассников?! Может, разумнее давать все это позже, когда ребята начнут в четвертом классе изучать иностранный язык?

А сколько сложностей было, когда учились делить в столбик! По классной работе сына ясно было, что он ничего не понял в классе. Выслушав его виноватое «не получается», взялась изучать правило, занявшее половину страницы 86-й и тут же оказалась в положении той самой сороконожки, которой рекомендовали ходить в соответствии с правилами. Бедные дети! Пришлось объяснять сыну так, как когда-то делала это моя первая учительница. «Понял!»—радуется сын. Й вот уже с удовольствием «щелкает» эти ступенчатые столбики. А через минуту испуганно несет учебник: «Не делится...» Да, 2154 на 9, действительно, не разделить без остатка. Очередная опечатка в учебнике...

Очень хочу, чтобы мой сын научился совершенно самостоятельно делать уроки! Но пока это мечты. И не потому, что без опеки он не может. Причин много. Бывает, задания на дом по теме опережают объяснение в классе, а часто такого объяснения просто-напросто нет — ребенку не понять, что и как нужно делать.

Задали на дом правило: «Чтобы проверить безударное окончание имени существительного первого склонения, надо подобрать существительное того же склонения в том же падеже, но с ударным окончанием: в деревне — в земле, из деревни — из земли»... А зачем, скажите, «подбирать», если в дательном и предложном падежах существительных первого склонения на конце всегда «е», а в родительном — «и»?! Такое «подбирание» лишь запутывает ребенка.

В общем, если говорить об учебнике русского языка для третьего класса, то при убогом языковом материале в самих упражнениях, он буквально набит сложными, даже для ребят постарше, темами. Многие правила неясны, усложнены, даже опытные учителя нередко хватаются за головы: как же объяснять это девятилетним, что отложится в их памяти?

Хотя нас, родителей, пытаются убедить в том, что чтение — главный предмет в начальной школе, я каждый раз с горечью вижу: приохотить маленького человека к книге трудно, если ребенок пользуется теми пособиями, которые ныне в ходу. Вот, скажем, книжица «Читаем сами» для учащихся первого класса. Текст про галку, пытающуюся напиться из кувшина, в котором вода только на дне: «Она стала кидать в кувшин камушки и столько наклала, что вода стала выше и можно было пить». И никуда ведь не денешься, приходится ребятишкам читать такое — иных книг и пособий им не предлагают.

Я надеялась, может быть, во втором и третьем классах тексты станут лучше. Но и следующие «Книги для чтения» столь же скучны, неинтересны, невыразительны, и при этом столько непонятных слов, оборотов!.. А поясняющих сносок крайне мало. Ну скажите, какую любовь к слову можно пробудить в детях, если они читают вот такие строчки, словно бы взятые из «отчетного доклада». «Каждому народу Советская власть дала право образовать свое национальное государство... В каждой республике созданы школы, где преподавание ведется на родном языке. Возникли национальные театры, издательства, выпускающие книги на языке их читателей...»

Наверное, именно на таких текстах приучаются дети бездумно пробегать, а точнее, проползать, спотыкаясь на каждой строчке, страницы — лишь бы скорее конец чтению-мучению! И ведь многие уже и не спрашивают, если что-то неясно, нет интереса. да и не хочется показаться «незнайкой». Зато когда открывают «Какие бывают дожди» К. Паустовского, «Стрижонок Скрип» В. Астафьева, «Фонарик» Е. Верейской, радуются. Вот бы всё так — ярко, доступно, интересно! Когда на собрании я сказала об этом учительнице, она потом не преминула уколоть на уроке сына: «Твоя мама говорит, что ты там каких-то слов не понимаешь...» А разве только о сыне я беспокоюсь?

— Ну, что это за учебник такой,— ворчит мой ребенок, листая «Природоведение».— У него даже номера страниц внутрь запрятаны... Ничего не найдешь!

Это правда — в книге страницы проставлены у корешка. Но если бы только это! То, как преподносится предмет «Природоведение», мягко говоря, удивляет. Умелые педагоги берут из учебника лишь те крохи, которые по-настоящему нужны, основное же рассказывают сами. А если учитель неумелый, начинающий?

На дом сыну как-то задали прочесть и пересказать тему «Ориентирование». Спрашиваю: «В классе объяснили?» — «Нет».— «Компас видел?» — «Учительница сказала, потом принесет...» Читаем в учебнике: «Ориентироваться — это значит знать свое местоположение относительно известных предметов, уметь определить направление пути по сторонам горизонта. Как определить свое местоположение? Для этого нужно знать, как расположены известные предметы-ориентиры относительно сторон горизонта...» Пришлось разъяснять ребенку по-человечески, что к чему. Он понял, а на уроке получил двойку, потому что отвечал «не как в учебнике»...

...Никак не удается отмечать ежедневно в «Дневнике наблюдений» погоду! Напоминаю сыну, а он в ответ: «Ладно, мама, это все равно никому не нужно. Потом что-нибудь из газет выпишем — и готово. У нас все так делают!» Дети давно сообразили, что некоторые задания выглядят просто нелепо. Ну разве может ребенок, живущий в Москве в одном из густо застроенных и многонаселенных районов, ответить на вопросы: «Когда водоемы очистились ото льда в этом году? Число, месяц», «Стаи каких перелетных птиц ты наблюдал? Число, месяц отлета птиц...», «Рассмотри образцы полезных ископаемых своей местности» (это при том, что главное «ископаемое», которое видят наши городские дети, наверное, асфальт!). Но отвечать все-таки приходится: совместными усилиями мы с сыном придумывали ответы, практически ничего не наблюдая. К несчастью, в школе это типичное явление, когда задания учителя выполняют родители! «Кто завтра не принесет контурные карты, тому «двойка»,— объявляется в классе. Дома сын смотрит на меня выжидающе, и я понимаю, что сейчас, отложив все свои дела, побегу в книжный — ведь нужно же! Однако на следующий день с картами не работали, лишь недели через две мы вместе обозначали месторождения нефти, сверяясь с атласом. «Вот от этой вертикальной линии, по этой тонкой змейке, до того кружочка, рядом с полоской...» Глупейшее, никчемное задание! География у ребят еще впереди. Карту видят едва ли не впервые, а уж знать, где залегает на территории СССР «черное золото», тем более не могут.

Наверное, не только меня так тревожит качество учебников для начальной школы. Ведь хороший учебник — это и материал для успешной работы учителя, и четкое руководство для самостоятельных занятий ребят, и действенная помощь родителям, когда ученику нужно «подтянуться». А во время болезни приходится еще и объяснять дома и новые темы (дети-то болеют все чаще!).

Мы, родители, связаны со школой через своих детей — сначала приводим их к школьному порогу, потом они ведут нас туда своими успехами и неудачами. По-разному приходим в школу: один — с радостью, другой — с вопросом, третий — с жалобами, четвертый —- с желанием быть чем-то полезным. Сменяются ученики и родители, а школа остается. И все яснее год за годом, что школа «не тянет», учебники десятилетиями «хромают», родители не всемогущи... Я два года была в родительском комитете класса. В основном отбывала хозяйственную повинность: купить тетрадки, клеенку, ткань для труда, отпечатать нужные бланки, списки, что-то нарисовать. Да и собрания наши постоянно сводились к выяснению, чего в классе не хватает, сколько денег нужно сдавать, что покупать. О проблемах педагогических — лишь вскользь... А на сердце неспокойно: каково будет ребятам в средней школе с новыми учителями?

Мы всё говорим и говорим о школьных бедах, но ничего пока не меняется. Так что же делать мне, матери, сейчас, чтобы как-то нейтрализовать результаты поистине антипедагогического влияния на детей современного школьного образования? Я, конечно, не бездействую — сижу с сыном за уроками, иду за советом к учителю, к завучу, к директору, наконец. Но мое вмешательство «не в свои дела» чаще всего педагогов лишь раздражает, а их недовольство выливается... на сына. Как бы мне хотелось, чтобы школа действительно стала для детей настоящим «очагом мысли»!

Знаю, в стране вынашивается идея создания Ассоциации родителей. Может, именно такое неформальное, свободное от бюрократизма «педагогического руководства» объединение самых заинтересованных, самых пристрастных людей — родителей, не дожидаясь «милостей сверху», поможет наконец вернуть школу в светлый мир детства?

Валерия СТРЕЛЬЦОВА