Интервью

Клара Новикова: "Для меня нет запретных тем"

Раньше мне казалось, что, если целый вечер выступает один артист разговорного жанра,— это скучновато. Но на концерте Клары Новиковой убедилась, насколько была не права. Как она умеет общаться с залом! Да и зал, казалось, превратился в единое целое, внимал артистке, затаив дыхание. И смеялся, просто до изнеможения.

Оказывается...

Наука и спорт

Высокие достижения спортсмена зависят не только от физической формы, но и от того, как он экипирован. Спортсмен может и не знать, сколько всяких ноу-хау вложено в его победу.

Присоединяйтесь

• RSS

СЕМЬЯ ЧИСТА

Замечательный русский философ и писатель Василий Васильевич Розанов (1856—1919) поражал своих современников, да и не их одних, необычностью своего мышления. В конце прошлого века он убежденно выступил против рутины школьного воспитания. Широко и всесторонне, как никто до него в России, обратился он к проблемам семейной жизни и пола, развода, холостого быта и проституции. Свою книгу «Семейный вопрос в России» (1903) он начал, утверждением, что семья никогда не становилась у нас предметом философского исследования, оставаясь темой богатого художественного воспроизведения, поэтического восхищения, даже шуток, пародий. «Да, это поразительно,— писал Розанов, — что два величайшие произведения благородной литературы русской, «Евгений Онегин» и «Анна Каренина», посвящены апофеозу бесплодной семьи и — мук, страдальчеству в семье».

Розанов, как до него Белинский, осуждая пушкинскую Татьяну за то, что высокое чувство любви она принесла в жертву законам общественного мнения и светской морали. Но не это для Розанова главное. Светской морали он противопоставляет мораль семьи. «Татьяны милый идеал» — один из величайших ложных шагов на пути . развития и строительства русской семьи. Взят момент, минута; взвился занавес — и зрителям в бессмертных, но кратких (в этом, все дело) строфах явлена необыкновенная красота, от которой замерли партер и ложи в восхищении. Но кто же «она»? Бесплодная жена, без надежды материнства, страстотерпица...» Идеал Татьяны в исторических путях русской семьи был губителен: «детей — нет, супружество — прогорклое, внуков — не будет...» А в своей книге «Опавшие листья» Розанов провозглашает «канон Розанова»: «Девушка без детей — грешница».

Идеал Розанова — основополагающий и твердый, на все годы и бурные времена, стоящий выше разноголосия партий и идеологий,— в семье, члены которой любили бы друг друга. «Повелевать природою можно, только повинуясь ей», — приводит он афоризм Фрэнсиса Бэкона. Одна любовь укрощает страсть, превращая могучего льва в послушного ягненка. Половая страсть есть сила совершенно неодолимая, говорит Розанов, и существует только одна другая сила, которая, с нею справляется: сила любви. «Сильна как смерть любовь»,— сказано в «Песне Песней Соломона».

Дайте мне только любящую семью, провозглашает Розанов, и я из этой ячейки построю вам вечное социальное здание. Но семья была построена на другом принципе — принципе долга. Но где «долг», там могут быть и непременно есть все степени начинающейся измены ему, тогда как где «любовь» — там уже не может быть измены любимому.

Изъять страсти из семьи, как учили иные -богословы,— это значит, считает Розанов, не начать семьи, даже не дать ей возникнуть. Страсти — это динамическое и вместе материальное условие семьи: «порох», без которого не бывает выстрела. «Не без улыбки и недоумения я читаю иногда, что причина необыкновенной разрушенности семьи в наше время лежит в сильном действии и притом разнузданных страстей. «Если бы не страсти, семья бы успокоилась». Я думаю, «если бы не страсти семьи скорее не началась бы».

Видя в семье «первый устой» государственной прочности, Розанов говорил: «Семья чиста — крепко и государство. Но если семья загнила или, точнее, если в веках бытия своего она поставлена в нездоровое положение, — государство всегда будет лихорадить тысячею неопределенных заболеваний».

Семья и рождение ребенка воскрешают человека даже из «пустыми отрицания», из «нигилизма», под которым Розанов вслед за Достоевским. Подразумевал все формы революционного движения молодежи. Нигилисты — все юноши, то есть еще не рождавшие; нигилизм весь вне семьи и без семьи. Где начинается семья, рождение ребенка -кончается нигилизм, революционизм, утверждал Розанов.

Затем начинается воспитание детей; их вырастание — это отхождение от родителей. Дети — сучья на стволе: но разве сук с каждым днем не отдаляется от ствола своим «зелененьким», своим «кончиком», прикасаясь к стволу только бездумным основанием. В этом, «меленом», в листочках; сука — его мысль, сердце, душа.. Так же и дети, в семье: «Плачь или не плачь — а не переменишь».

И вот одна из записей в «Опавших листьях» на эту тему: «Дети... Как мало им нужны родители, когда они сами входят в возраст: товарищи, своя жизнь, будущее — так это волнует их... Когда яшма моя умерла, то я только то понял, что можно закурить папиросу открыто. И сейчас закурил. Мне было 13 лет».

В семье самого Розанова было четыре дочери: Таня, Вера, Варя и Надя (по прозвищу Пучек), сын Вася и дочь жены Варвары Дмитриевны от первого брака — Александра (Аля).