Интервью

Клара Новикова: "Для меня нет запретных тем"

Раньше мне казалось, что, если целый вечер выступает один артист разговорного жанра,— это скучновато. Но на концерте Клары Новиковой убедилась, насколько была не права. Как она умеет общаться с залом! Да и зал, казалось, превратился в единое целое, внимал артистке, затаив дыхание. И смеялся, просто до изнеможения.

Оказывается...

Наука и спорт

Высокие достижения спортсмена зависят не только от физической формы, но и от того, как он экипирован. Спортсмен может и не знать, сколько всяких ноу-хау вложено в его победу.

Присоединяйтесь

• RSS

В согласии с жизнью.

Олег Кузнецов пришел в литературу человеком бывалым: позади остались служба во флоте, работа в школе учителем биологии; накопился и немалый опыт журналистской работы. В первой своей книге «Похождения хитрого Соленопсиса», появившейся в издательстве «Детская литература», Кузнецов зарекомендовал себя талантливым исследователем природоведческой темы. Его «правдивые сказки» (так определил он сам жанр своих первых рассказов) заставляли вспомнить рассказы о животных К. Паустовского, В. Бианки, Б. Житкова и других мастеров. Но это было не подражание классическим образцам. Еще неопытный писатель сумел найти свой ракурс, свои краски, свой тон повествования о «братьях наших меньших». Его сказки-новеллы отличал умный, современный взгляд на природу и на наше место в ней. Неудивительно, что книгу О. Кузнецова тут же заметила критика; писавшие о ней были уверены, что именно на этом пути, в этом жанре ждут писателя наивысшие успехи.

Сам же он, как видно, думал иначе и, не забывая мир природы, стал решительно поворачиваться лицом к людям. Уже в повести «Ефимычев лось» (она входит в рецензируемый нами сборник, но впервые была напечатана пятью годами раньше) наряду с мастерским описанием жизни лося он создает и несколько ярких человеческих фигур: доброго лесника Ефимыча, бывшего конокрада и купца Лопухова, красноармейца, а потом председателя комитета бедноты Лихова Петуха... А главное — очень точно рисует эпоху, в которую действуют его человеческие и «нечеловеческие» герои.

Природоведческие пристрастия О. Кузнецова сказались и в повести «Оранжевая палатка» (в сокращенном виде она в свое время печаталась в «Семье и школе»), где читателя пронзает жалость к десяткам напрасно гибнущих уток, которых хладнокровно расстреливает из винтовки с оптическим прицелом (да еще в неохотничий сезон!) мастер спортивной стрельбы, избравший этот чудесный уголок русской природы местом подготовки к очередным соревнованиям... Однако главная тема «Оранжевой палатки» не в этом; она вырастает из психологии семейных отношений.

И вот, наконец, «Алешина юность» — главная повесть рецензируемого сборника. Повесть, где нет уже ни одного четвероногого или пернатого героя: вся она посвящена людям.

Слово «юность» в заголовке не вполне точно отражает тему книги: речь идет скорее об отрочестве главного героя. Трудные испытания выпадают на долю Алеши (фамилию его мы так и не узнаем), который сам же и повествует нам о своей судьбе.

...Гибнет его отец — известный летчик-истребитель, гибнет обидно — хоть и в военное время, но не на войне, а в санатории «Северная Ницца», куда он попадает после ранения: фашисты этот санаторий разбомбили.

...Умирает в эвакуации мать. Алеша в те дни работал на оборонном заводе: обтачивал стаканы для крупнокалиберных снарядов. Однако материнское «Хочу в Москву!» так прочно запало ему в душу, что он рискнул разрушить свое нелегкое, но сытное существование в зауральском городе Кургане и бежать в Москву, в свою опустевшую квартиру.

Все, что испытал подросток на пути из Кургана домой, без денег, без еды, без надежных попутчиков,— у О. Кузнецова занимает чуть больше десятка страниц — кстати сказать, едва ли не лучших в повести. На этом скромном пространстве, плотно населенном разными героями и наполненном разными событиями, встречаются сцены поразительно сильные. Одна из них развертывается на крыше вагона-ледника, где мальчик оказывается рядом с компанией воров — ребятами немногим его старше; они разыгрывают его в карты, и вот уже парень лет семнадцати подходит к нему, чтобы исполнить вынесенный Алеше приговор. После упорнейшего поединка— не столько физического, сколько психологического,— Алеша спасается чудом, спрыгнув с поезда, который, на его счастье, слегка замедляет ход...

Алеша благополучно добирается до Москвы, а затем — до своей квартиры, вернее комнаты, на Домниковке. Жизнь его вроде бы нормализуется: добрая и заботливая тетя Ася, поселившаяся в военные дни в их комнате, в какой-то мере заменяет ему мать. И все же по-настоящему его жизнь не налаживается — отчасти, может быть, потому, что трудной и неустроенной остается и жизнь тети Аси. В конце концов она все же находит себе спутника жизни — вернувшегося с войны капитана — внешне сурового, но на самом деле душевного человека (перед этим она берет в опеку двух его сыновей). А вот Алешина судьба не может не внушать опасений. Слишком неразборчив он в знакомствах, слишком легко доверяется разным людям, а главное — не имеет в жизни ясной цели и чаще всего плывет по течению. Что ждет его дальше, за пределами повести, когда он лишится забот тети Аси, совершенно не ясно.

Впрочем, повесть О. Кузнецова не кончена — перед нами, видимо, только часть ее. Возможно даже, что название «Алешина юность» относится ко всему произведению — рано или поздно мы уточним это. А пока что поздравим писателя с новой весомой удачей. Герои его книги — живые, узнаваемые люди, действующие не по писательской прихоти, а по замысловатой логике живой жизни. Заметно пристрастие писателя к сложным, противоречивым натурам, которые преобладают и в реальной действительности. Один из таких героев — Алешин друг Иван Голованов, выросший среди профессиональных воров, сам не раз бывавший не в ладах с законом, и все же человек душевно чистый, всеми силами стремящийся вырваться из пут уголовщины и в конце концов вырывающийся — хотя и ценою жизни...

Не являясь, строго говоря, повестью о воспитании, «Алешина юность» да и вся книга О. Кузнецова о многом заставляет задуматься и юного, и неюного читателя. В том числе и над проблемами воспитания, которые хотя и не декларированы в книге (автор явно не питает пристрастия к прямолинейной морали), но в глубине, в подтексте ее, возникают и звучат постоянно.

А. ДМИТРИЕВ