Нас было десять детей. Только один братик умер младенцем (мама болела, не смогла кормить грудью). Остальные — пять братьев и четыре сестры — росли очень дружно. Отец и мать были сельскими учителями, жили мы при школе. Вокруг всего пришкольного участка посадил отец белую акацию. В Воронеже ее еще ни у кого не было — отец привез кусты с юга губернии. В палисадниках росли у нас сирень и жасмин. Посадил отец и вишневый сад: на дички привил восемь сортов — от ранних до самых поздних, осенних. Названия и особенности всех сортов помню по сей день, никогда больше таких не встречала. А вот яблони не прижились: в первую же зиму их погрызли зайцы. С тех пор отец больше яблони не сажал, так как воду на полив надо было возить с реки — далеко и круто — и лошадь брать у сторожа. Засеял папа оставшуюся пришкольную площадь клевером, люцерной — для коровы (а какое раздолье было играть в травах выше головы, да еще на участке со склоном!).
Корову Рябку отец доил сам, по-научному, с массажем вымени (после учительской семинарии окончил он еще и единственный в губернии сельскохозяйственный техникум). Когда подросла, корову доила и я.
Хлеб пекли в русской печи: семь ржаных ковриг на неделю. Тесто в огромной деже вымешивал папа. Белый хлеб — «ситный», «мучные булочки», «крендели» он привозил из города (к чаю).
В вишневом саду на открытой поляне стояли «солнечные» часы, на крыше школы был флюгер. И часы, и флюгер сделал папа. Он так много умел, что если взять и все перечислить, не хватило бы, наверное, целой страницы. Скажу, к примеру, что он играл на скрипке, плел лапти из липового лыка. В лаптях в двадцатые годы ходил сам и старший брат Коля; для мамы, себя и всех остальных я вязала тапочки, шили мы и бурочки из старой одежды.
Очень много всяких дел мы делали сообща: копали огород, обрывали вишню и смородину на варенье, чистили рамы от старой вощины, заклеивали стаканы и баночки с медом «фирменными» этикетками (на продажу). Папа имел несколько медалей за пчеловодство. Пасека была серьезным подспорьем нашему семейному бюджету. Страстный пчеловод, отец старался приохотить к пчелам и нас, детей. Манит меня соблазн предаться лирическим воспоминаниям о том, как папа поздним вечером вел нас, старших, на пасеку послушать пение матки, чтобы предугадать, какой улей завтра будет роиться. В мире тихо, таинственно. Папа аккуратно пробирается между пчелиными домиками, убавляя шаг, а мы крадемся на цыпочках. Вдруг из улья слышатся тонкие, ни на что не похожие звуки. Что в них: жалоба или мольба?.. Стоим замерев. Мы прикоснулись к тайне.
В школьном коридоре, на подоконнике — стеклянный «наблюдательный» улей. К нему на переменах подходили ученики, и папа, если позволяло время объяснял, как отличить рабочую пчелу от трутня показывал «царицу» пчелиной семьи — матку. К «наблюдательному» улью школьники относились с жадным любопытством и большим уважением. Не было случая, чтобы кто-то толкнул или как-то еще потревожил улей. Пчел ребята не боялись: их отделяло стекло, а леток улья выходил наружу, в сад. Всей семьей мы ходили в лес, за грибами, ягодами, орехами — сколько всего этого было тогда!
Вечерами, уложив младших, часто читали вслух. Мама, молодая, постоянно напевала. Пели и вместе.
Нас, детей, никогда не ругали, не ставили в угол, не били — разве мама изредка, под горячую руку, шлепнет. Единственный раз за какое-то большое озорство папа наказал меня. Это было для меня большим горем: встала средь бела дня в спальне на подоконник, завернулась в парусиновую штору — хотелось умереть...
Родители между собой никогда не ссорились, если и бывали у них какие пререкания, то — в наше отсутствие, я так могу предположить. Помню только один их разговор на высоких нотах в голодный двадцатый год. Два месяца отцу не платили зарплату. Хлеба не было совсем. Родители горячо, вслух искали выход. Мама, не стерпев, горестно воскликнула: «Чем же я завтра накормлю нашу ораву?» Я, уже семнадцатилетняя, обиделась за «ораву» и выпалила во весь голос: «Если не можете прокормить, не надо было заводить столько детей!» Мама удивленно взглянула. Отец строго сказал: «А вот это не твоего ума дело». И... заплакал.
Мой отец всю жизнь вел два дневника. В одном — делал короткие записи семейных и общественных событий. В другом — ежедневно фиксировал состояния погоды и природы: температуру воздуха, направление ветра, прилет и отлет птиц. Дневники эти погибли в 1942 году. Несказанно сожалею. Вслед за отцом вели дневники и мы, старшие дети. Дневник юных лет я сожгла, застыдившись, — слишком много в нем было тайных любовных мечтаний. Позже писала много писем. Некоторые из них берегу. Это письма о несказанном горе — гибели моего старшего сына на фронте за 42 дня до Победы,— мне вернули их сестры. А о рождении младшего, еще в 1935-м, я сделала запись в тетради. Ликующие строки: так я была тогда счастлива. Сейчас он отец двух замужних дочерей, дед троих внуков.
Сохранился у меня дневник моего брата Алеши. Он вел его в двенадцать — четырнадцать лет (1920—1922 гг.). Летопись уникальная. Точное описание дел изо дня в день, характеристика быта семьи. Цел у меня и дневник сестры Натальи. Храню, как самую священную реликвию, четыре письма моего будущего отца моей будущей матери (1902 г.). Эти письма и дневники, как и письма мужа, погибшего в ГУЛАГе в 1943 году, я возила с собой в эвакуацию в Зауралье. В этих бесценных документах — моя жизнь и жизнь моих дорогих родителей.
Нас воспитывали так, что сколько б ни было нам лет, мы, дети, всегда помогали друг другу, а в тяжелых ситуациях бросались на выручку. На сегодня нас осталось двое: я — самая старшая и Вера — самая младшая, родившаяся в голодном 1921 году. Имя ей дал папа, выразив тем самым уверенность, веру в то, что все плохое минет, а лучшее — впереди...
комментариев: 3
комментариев: 1
комментариев: 1
комментариев: 2
комментариев: 1
комментариев: 2
комментариев: 1
Не ждите самого подходящего времени для секса и не откладывайте его «на потом», если желанный момент так и не наступает. Вы должны понять, что, поступая таким образом, вы разрушаете основу своего брака.
У моей жены есть лучшая подруга. У всех жен есть лучшие подруги. Но у моей жены она особая. По крайней мере, так думаю я.
Исследования показали, что высокие мужчины имеют неоспоримые преимущества перед низкорослыми.
Из всех внешних атрибутов, которыми обладает женщина, наибольшее количество мужских взглядов притягивает ее грудь.
Если мы внимательно присмотримся к двум разговаривающим людям, то заметим, что они копируют жесты друг друга. Это копирование происходит бессознательно.
Дети должны радоваться, смеяться. А ему все не мило. Может быть, он болен?
Школьная неуспеваемость — что это? Лень? Непонимание? Невнимательность? Неподготовленность? Что необходимо предпринять, если ребенок получает плохие отметки?
Комментарии
+ Добавить свой комментарий
Только авторизованные пользователи могут оставлять свои комментарии. Войдите, пожалуйста.
Вы также можете войти через свой аккаунт в почтовом сервисе или социальной сети: