24.11.1915
Уже написано 2 листа (не согнутые, «полным форматом») ее красивым, твердым почерком,— «не знающим колебаний». «Должно быть интересно». Когда раньше «интересного чтения» я поднял глаза на заглавие:
«Замужняя девушка».
— Что ты, Надя, пишешь:
— Что задано. — ответила она с. достоинством. И как нередко (15 лет), на губах ирония.
— Как «замужняя девушка»?
Ничего не ответила.
В столовой передаю другим. Смеются.
Когда она вмешалась:
— Не «замужняя девушка», а — «за-муж-ня-я жи-знь де-вуш-ки». Большая разница.
Смех увеличился. Но и «отражающая нападение» ирония на губах ее тоже увеличилась. Медленно повернулась и прошла в свою и сестры комнату, в то же время классную комнату. Так идут «классы» и «сны» моих детей.
Ну, дети, спите и учитесь. Побольше спите, а учиться можно и «не очень». Что там Надюшка написала на двух листах. Надо бы заглянуть. Но некогда: у самого — срочная статья в газету
20.IV.1915
Когда Василий курит папиросу (15 л., дозволили,— «хуже другим займется») — то всегда папироса торчит кверху, в уровень носа, чуть на глаза. Наконец — снялся с трубкой в зубах. «Сколько стоило, полтинник?» — «Нет, 20 коп.».
Пусть. Пойдет по худшим дорожкам, если не допустить «не особенно вредные». Да и быть «паинькой» не идет мужчине. Эти «паиньки» дают из себя только лицемеров и фарисеев.
Мне кажется — этот вид не лицемера.
Апрель, 1915
Каждый обед, за который вы садитесь, милые дети, играя и шумя, как рой пчелок, как букет раскидываемых кругом белой скатерти цветов, был заработан тяжелым трудом чьим-то...
Угрюмая и скупая кухарка за провизией. За «так называемой презренной провизией» на рынок: и торговалась, сколько «бедры», сколько «секу» (части говяжьей туши)...
Тоже и картошка...
Капуста, фасоль и морковка...
Хорошо. Вы все шумите, так поэтично. И Тургенев записывает разговоры студента «с Ольгой», такие интересные. «Она уже влюбляется», а он «ровно ничего». Тургеневский сон, красота и поэзия.
И как обедаете вы «неукоснительно» каждый день, то за месяц выходит ох-о-хо-хо-хо! И как «о-хо-хо-хо» на дороге не валяется и даром тоже его не дают, то ваш серый папаша, на которого «Тургенев, конечно, не смотрит», и что он там говорит, хрипит и шамкает,— в это ни Гончаров, ни Тургенев не вслушивается,— служит какому-нибудь «начальству»...
Начальство, конечно, «черт его побери», и папаша, пожалуй, не хуже вас знает об этом: но в то время как вы на красивом шумном обеде громко высказываете свободные мысли, с благоговением выслушиваемые и записываемые всею русскою литературою (ее «содержание»), папаша никак не смеет обнаружить те же мысли в департаменте.
Оттого он так сер, тускл, кряхтит и кашляет. Хотелось бы (в департаменте) сорвать сердце, а вместо этого пришлось улыбнуться...
Он вспомнил сына-студента и дочь-курсистку, которые красиво сядут за обед,— и промолчал.
Вспомнил молоденьких гимназистиков и гимназисток и «тем более промолчал».
Вспомнил девочку 5 — 6 — 7 лет: и «вкупе промолчал». А заметив, что директор департамента тоже сухо молчит — сделал «что-то подленькое в лице» и сказал его превосходительству («черт бы его побрал») какую-то любезность или любезным тоном насчет «особенно хорошей сегодня погоды».
...И еще больше сгорбившись, поплелся домой: но, подходя, выпрямился и улыбнулся: «Как-то мои Митька, Катька и Сережка? Сегодня пудинг с молоком, и они станут во как уплетать...»
Придет. Покашлял. Не улыбается и не разговаривает; но сквозь наморщенные веки видит старыми, слезливыми глазами, что «Катька и Сережка во как. жрут», и сердце его радуется. Очень радуется.
О, очень, очень, очень...
Тургеневу это незаметно, а только заметно через стол его «коллежской ассесорше», разливающей суп и думающей: «Сегодня мой Иван Иваныч ничего...» «И как будто лицо свежее»...
Что я хотел сказать... Да: так вон на чем, а не на катехизисе, основано: «Чти отца и матерь свою, и благо тебе будет». Две строчки, «совсем пустые», до которых от Гостомысла до царствования Николая II не доползла русская цивилизация...
Эта так называемая «русская цивилизация» совсем мальчишеская, и созреть ей мешает «изящная словесность» Тургенева и Гончарова. Притом ползла эта цивилизация всего тысячу лет, да и ползла-то большую часть «на шаромыжку», то за спиною кнута царского, то за управлением татаровым. «Активно» или «пассивно», русские все склонялись «на боковую» и давали храп на всю комнату.
Со. Шпалерной мы ехали по Литейному покупать ей резиновые калоши. Мама утром сказала, я надел пальто, санки, сидим: и «промеж нас» полустоя, полусидя Таня. Вдруг она всем туловищем повернулась и, поднеся ладонь к щеке, провела тихо мне по щеке и сказала:
— Папочка. Ты не брани мамочку, что мне калошки...
«Бранить»... С чего??! Никогда. Но у нее стоял в душе испуг, что 1 р. 80 коп.— это дорого и что от этого я молчу «и, должно быть, сержусь в душе». Но я думал о философии и нисколько не сердился.
С Васей же было так. Теперь он несносен, басит, собирается на войну. Так и хочется (мне) или стукнуть по голове, или его же ранцем запустить ему в спину. Но до 9 лет он был прекрасен. Любя очень девочек, таких грациозных и игривых, я не обращал на него внимания и никогда с ним не разговаривал. Да, ему лет 6 или 7. Только я всегда замечал, что его внимательный взгляд почему-то поднят на меня. И раз спрашиваю:
— Вася, ты меня любишь?
— Люблю.
— Почему же ты меня любишь?
И как давно решенное, он ответил спокойно и серьезно:
— За то, что ты нас хлебом кормишь.
Я был поражен. Никогда в голову не приходило, что дети могут об этом думать.
Но это он теперь глуп, когда учит в Тенишевском физику и химию. А в шесть лет мой Вася был замечательно умен.
«К ночи» я рассказал маме. Она тоже была поражена.
Теперь я думаю: «Все Розановы — особенные. Школа у них отняла все. Но врожденно — они были прекрасны и умны».
28.V.1915
...и вчера, и сегодня, и третьего дня «две пенташки» Пучек и Варя выбегают ввечеру к рояли, и спросив — «Можно?»,— открывают его и, что-то споря и крича, поют «заглушёнными голосами» (боятся помешать папе) какие-то песенки, напевы, тоны...
И смеются... Сбиваются... Опять начинают. «Выходит» и «не выходит»...
И смехи. Особые смехи 14 и 15 лет.
Вот для чего в старости надо иметь детей. «Чтобы» услышать эти смехи и обрывающиеся песни, и «Таня поступает на Высшие женские курсы», и все суеты молодости.
— Мне бы «потише».— Им бы пошумнее. И за обедом я: «— Не разговаривайте!» — А они так и рвутся «прыснуть смехом». Как я в 15—17 лет.
Пучек взяла Пикквика. «Я думала: буду читать до дачи и в дороге. Но так хорошо, что я уже весь первый том прочла в 2 дня и не знаю, что буду читать после завтра. Книги все уложены».
Пучек с 8, даже с 7 лет, все читает. В 7 лет она раз 20 перечитала «Дюймовочку» Андерсена, всем рассказывала о своей Дюймовочке, и на несколько лет мы ее прозвали «Дюймовочкой». Она была тогда совсем крошечной. И, бывало, выйдя к кофе, видишь, как она спиною и стулом «здесь», а головою — под занавеской — и все читает в раннем утре свою «Дюймовочку».
«Пенташками» же мы их назвали потому, что, бывало, Верочка подойдет лениво к сестрам и няне и говорит:
— Давайте в пенташки играть (в «пятнашки»: особая игра — догоняют друг друга и «пятнают», слегка ударив по спине догнанную).
5.VII.1915
Верочка сегодня: — Когда я вхожу к ним («сестры», монашки), они все начинают смеяться. Когда я спрашиваю: «Почему», они говорят: «Ты из нас самая маленькая, и когда входишь, то мы себя тоже чувствуем, что стали маленькими».
Так и сказала. Смеется. У нее чудная детская улыбка. До монастыря она была почти непрерывно раздражительна. Теперь почти никогда не сходит со рта улыбка.
Еще:
«Кто его носит — тому монашеское платье самое красивое».
В белом платочке, больших грубых башмаках и неуклюжем черном платье, как она вся мила и грациозна.
25.VII.1915
При сбережении происходит одна отвратительная вещь, которую замечаешь только в конце.
Бережешь. Бережешь. Бережешь.
Бережешь. Бережешь. Бережешь.
Все — вниманием. Сосредоточением. И, естественно, в это время «не тратишь ничего лишнего».
Но ведь время-то идет. И в нем проскальзывают единственные минуты, которые не повторяются.
Никогда не повторяются.
И в одной мучившейся досаде мне было напомнено, что я ничего не подарил Тане, когда она кончила «полный курс гимназии».
Действительно: старалась. Такой труд. Томительный, долгий.
Нервы. Страх, «хорошо ли знаю».
И папа — ничего.
Я действительно совсем забыл.
17.IX.1915
Я несбыточный.
(Смотрю на танцы Нади.)
Удивительная чистота у детей. Всех. Таня, Вера, Надя — это что-то удивительное. Это лето тягостные истории. Скорбь, мука, боль, унижение, много унижения. Я ничего не понимал и мысленно «разделялся со всеми», отделялся от всех, уходил от всех. Пока эти слезы и как-то «завыла» Таня, и на другой день — сияние, не открыли мне:
— Да они ничего не понимают. Не только в поступках моих (три симпатии), но и в своих словах. И слова надо им простить, опустить, забыть, ибо поистине «не ведают бо, что говорят».
Это в них мамино. Она так же чиста.
В них так же отсутствие хитрости, соображения, «своей выгоды» и «расчета», — так же отсутствие «двойной души», они до того «все — прямо», как я не только ни у кого не видел, но и нельзя было предположить. И мое слово, совершенно точное и объективное:
— Мои дети — чистейшие из всех детей.
Ведь я видал (учитель) всех возрастов,
11, 13, 14. Наде уже 14: умна, бездну прочла. И точно сейчас ее обрызгал утренний дождь, и она в первый раз увидела солнце.
У них нет совсем запыленности землею.
И Таня. И Вера. Все «матушка» (Мария), «как у матушки». И выпросила у меня дорогой бумажник, чтобы «хранить письма Матушки».
13.Х.1915
Ладонь все еще держит лодочкой — разжимает пустую и говорит:
— Папочка, я тебе несла-несла ягодку. И потеряла.
(4 лет Вера. Возле Риги.)
Потеряла, продираясь через кусты черники.
Это были самые заботливые ее годы. Таня была резва и подбегает к собаке в конуре. Вера:
— Таня! Тебе говорю: «отойди». Укусит.
А Таня, дразня, все так и подбегает к конуре,— правда, огибая широким кругом (осторожность). Таня была всегда резва. И тоже к морю — вот-вот бросится в волны. Вера:
— Тебе говорят: отойди.
Раз я проснулся часа в 4 утра. Чтобы закурить. Но уже рассвело. И слышу — мурлыканье.
Это в кроватке Вера сидит и поет:
Моит...
Моит...
Моит...
— Ты что, Верочка, поешь?
Она посмотрела на меня молча. И опять покачивая вперед и назад, спела всю песенку:
Если девочка умна,
Любит куколку она.
Моет, чешет, платье шьет
И гулять с собой возьмет.
Тогда и мама была еще как «куколка». Дописываю я к Рождеству передовую, она входит и вся в радости говорит:
— Кончила. А так устала, но все кончила.
У нее была в руках великолепная большая
кукла. «Тело» она купила дешево (фарфоровый бюст и в полотне вата — туловище и ноги), а сама сделала — платье. И вот «платьем»-то она и гордилась.
И я залюбовался. Платье было великолепно. Шелковое под кружевами. И все стоит — ничего. Только труд. «Труд»-то она и показывала.
Я безмолвно любовался.
— Посмотри,— сказал она и вывернула рукава.
Под ними были кожаные подмышки. Это если «куколка» вспотеет при танцах.
Я рассмеялся.
— Да ты, мама, сама куколка: как же куколка будет потеть??!
Она не вняла моим словам и твердила:
— Завтра — Рождество. И платье должно быть вполне...
Так мы с мамой встретили тогда Рождество. Детишки уже заснули. Это было на Павловской. Мы были там очень бедны, но счастливы.
комментариев: 3
комментариев: 1
комментариев: 1
комментариев: 2
комментариев: 1
комментариев: 2
комментариев: 1
Не ждите самого подходящего времени для секса и не откладывайте его «на потом», если желанный момент так и не наступает. Вы должны понять, что, поступая таким образом, вы разрушаете основу своего брака.
У моей жены есть лучшая подруга. У всех жен есть лучшие подруги. Но у моей жены она особая. По крайней мере, так думаю я.
Исследования показали, что высокие мужчины имеют неоспоримые преимущества перед низкорослыми.
Из всех внешних атрибутов, которыми обладает женщина, наибольшее количество мужских взглядов притягивает ее грудь.
Если мы внимательно присмотримся к двум разговаривающим людям, то заметим, что они копируют жесты друг друга. Это копирование происходит бессознательно.
Дети должны радоваться, смеяться. А ему все не мило. Может быть, он болен?
Школьная неуспеваемость — что это? Лень? Непонимание? Невнимательность? Неподготовленность? Что необходимо предпринять, если ребенок получает плохие отметки?
Комментарии
+ Добавить свой комментарий
Только авторизованные пользователи могут оставлять свои комментарии. Войдите, пожалуйста.
Вы также можете войти через свой аккаунт в почтовом сервисе или социальной сети: